Кибер бесстрастно смотрел на меня своей цельносварной физиономией.
— Удивительное множество посторонних вопросов у тебя, Человек. Кажется, у вас — людей — есть пословица: “Один… э-э… литератор столько вопросов задаст, что десять учёных не ответят”. Ты же просил отчёт Гэя, инженера, представителя точного знания. Гэй уяснил себе, что фотонная ракета не может обогнать фотонную ракету, и нашёл принципиально иной способ обгона. И сообщил, что этот способ удался. Что ещё?
— Сколько угодно “ещё”. А судьба Гэя? Ведь в пещере-то оказался не он сам, а его двойник, копия. С двойниками всегда столько конфликтов, кинематографических поворотов! Пожелал ли двойник Гэя, чтобы в пещере появился двойник Гэтты? Кого она любила на самом деле? Были они счастливы? А кроме того, ведь оригинал-то, сидя в баке, не ведал, что опыт удался. Вероятно, он продолжал свою мыслепередачу, и каждый месяц в пещере появлялся новый Гэй. Несколько Гэев, все одинаковые, штампованные, с одинаковыми вкусами и воспоминаниями, все влюблённые в Гэтту. Подумай: десятка два двойников с цветами встречают своего прародителя, прообраз и эталон.
— Не было этого.
— Почему?
— Предусмотрено было. Зачем же допускать такую бестолочь?
— Ага, значит, в пещере жили такие разумные существа, некие феи? Она была феидальной, а не феерической.
— Не совсем так. Но разве ты не понял ещё?
Молчу.
— Не слишком сообразительны твои соплеменники, Человек. Или ты не лучший представитель своего мира?
Униженно признаю себя не лучшим представителем. Прошу разъяснений.
— Удивляюсь, как можно не догадаться! Пещера была космической гостиницей, аварийным складом на большой трассе. Такие мы расставляем на безлюдных планетах. Но в Галактике же тысячи цивилизаций, тысячи рас и биологических типов, невозможно на каждом складе хранить баллоны с воздухом тысячи сортов и продукты на тысячи видов желудка. Ну вот, вместо гигантских хранилищ сооружается автомат-закусочная на все вкусы. Странники заказывают нужного состава среду: кислород, или аммиак, или воду, или расплавленный кварц — кому что требуется. И продукты любого сочетания, строения, консистенции… В конечном итоге ведь всякие продукты состоят из атомов. На планете Йийит не знали про космические гостиницы. Это была окраинная отсталая планета, примерно на вашем уровне цивилизации. Для них и субсвет был великим достижением, о суперсвете они не помышляли даже.
— Не помышляли, а изобрели всё-таки. Голова у них работала. — Я обиделся на “отсталых, на нашем уровне цивилизации”.
— Изобрели, что сумели. 1,5 с — не бог весть какое достижение. Мыслепередача всего лишь первая ступень суперскорости. Но Гэй ничего другого не мог сотворить. Впрочем, он упоминает и о главном пути, о том, который приводит к подлинному техническому решению: об уничтожении вакуума или выходе за пределы его — в другое пространство. Умозрительно догадывался, примитивная техника йийитов не позволяла вырваться из вакуума.
— А все же догадался.
— Догадывался. Такое бывает в космической истории. Закон неравномерного развития мысли. Изобретает тот, кому необходимо изобрести. Выход находит оказавшийся в безвыходном положении. Консультанты Джэя считали себя победителями, они и не помышляли о суперсвете. А Гэю иначе нельзя было обогнать. Ведь его устраивал только обгон. Только обгон!
Вот такая история произошла в дальнем космосе, на некой планете Йийит. Конечно, на Земле ничего подобного быть не могло: иные условия, иная обстановка. На земных дорогах скорость ограничена, запрещено обгонять в населённых пунктах, на пригорках, поворотах, в узких местах — в общем, не рекомендуется обгонять. Даже и знака такого нет среди предписывающих:
“Только обгон”.
