Алиса несколько раз просила ковер лететь пониже, потому что в облаках сырость и холод, даже кашемировая шаль не спасала — зубы стучали, а козлик дрожал от холода. Но ковер оказался своенравным. Летел как хотел. Иногда даже сворачивал с пути. Один раз погнался за стаей диких гусей и чуть было не опустился вслед за ними в камыши, а потом вдруг захотел сразиться с большим орлом. Хорошо еще, что орел решил не связываться с ковром-самолетом.
Вдруг из облака прямо на ковер свалилось что-то грязное, лохматое, крикливое — ковер испугался и вздрогнул так, что чуть не выкинул седоков.
Это была птица Дурында. Тяжело дыша, она уселась на край ковра и закричала:
— Нашла! Догнала! Без меня хотели улететь? Это хорошо не кончится.
Дурында тяжело дышала и ежилась от холода.
— А ты зачем полетела? — удивилась Алиса.
— Как зачем? Вы же в Аравию? Я никогда в жизни не видела Аравию. К тому же без меня вам не обойтись. Я всегда предупрежу, подскажу, а когда погибнете, обратно прилечу, всем расскажу.
С этими словами Дурында втиснулась Алисе на руки. Она была такой мокрой и холодной, что Алиса пожалела ее.
Прошло еще часа два мучений, прежде чем ковер начал снижаться, потеплело и вдали показалась синяя гладь Аравийского моря. Потом Алиса увидела на берегу белый мраморный дворец с колоннами, окруженный благоухающим садом из роз, гиацинтов и мандариновых деревьев. Ковер быстро снизился и лег на дорожку у входа во дворец, а Алиса начала громко чихать, не могла остановиться. Птица Дурында тоже чихнула, козлик тоже, даже ковер три раза чихнул так, что над дорожкой поднялась пыль. Прелестная молодая девушка в длинном голубом платье, сбежавшая на шум по мраморным ступенькам в сад, при виде несчастных путешественников так расхохоталась, что долго не могла успокоиться.
Девушка, которую звали Шехерезадой, очень обрадовалась гостям, потому что была она общительной и веселой.
Она провела Алису и козлика в большой зал, посреди которого журчал, навевая прохладу, изящный фонтан, а по стенам висели клетки с канарейками и попугаями. Она посадила Алису и козлика на диван, заваленный пуховыми подушками, слуги принесли кувшины с лимонадом, печенье для Алисы и целую груду свежей зелени для козлика. Алиса пила лимонад и была счастлива. Птица Дурында клевала печенье и тоже была счастлива.
Отдышавшись, Алиса заметила, что вдоль одной из стен зала сидят на низких табуретках старички и старушки, что-то бормочут и напевают. Старички и старушки не обратили никакого внимания на гостей, как будто были не живыми, а механическими.
— Что они здесь делают, Шехерезада? — спросила Алиса.
— Рассказывают сказки. Это самые опытные сказители со всех арабских, иудейских, индийских и персидских земель. Каждый знает по сто сказок, а то и больше. Вот и рассказывают.
— А зачем? — удивилась Алиса.
— Ты что, не знаешь? Все знают. Со дня на день меня могут потребовать во дворец к нашему злому властелину. И придется мне рассказывать ему сказки. Тысячу и одну ночь подряд. Мой папа, чтобы меня подготовить, собрал сюда сказителей. Они рассказывают, а я слушаю и запоминаю.
— Но ведь ты не слушаешь, — сказала Алиса. — Ты с нами разговариваешь.
— Правильно, — сказала Шехерезада. — Когда меня во дворец увезут, я там не буду сказки рассказывать. Я красивая, молодая, шах и так в меня влюбится, без всяких сказок. Я буду готовить ему плов и шашлык, буду играть с ним в нарды и петь песни. Мало ли какие развлечения бывают у шахов с красавицами? А сказки пускай старики рассказывают. Я только папу расстраивать не хотела. Смотрите папе не проговоритесь.
— Но что же ты тогда делаешь? — спросила Алиса.
— А ты умеешь хранить тайны?
— Умею.
— Тогда смотри.
Шехерезада хлопнула в ладоши, из-за занавеса вышел молодой человек в шароварах, сапогах с загнутыми вверх концами и белой рубашке, подвязанной широким красным поясом. На голове у него была красивая чалма.
— Познакомьтесь, — сказала Шехерезада, — мой друг Синдбад. Он пришел ко мне в гости.
— Синдбад-мореход, — поклонился молодой человек Алисе. — Я счастлив познакомиться с принцессой из северных земель.
— Я тоже, — сказала Алиса, — я о вас читала. Мне очень нравились ваши приключения. А нельзя выключить этих бабушек и дедушек? Или хотя бы сделать их потише.
Шехерезада тут же взяла блюдо со сладостями, подбежала к сказителям, дала каждому по длинной конфете и отправила их отдыхать.
— А теперь, — сказала она, вернувшись к Алисе, — рассказывайте, что вас сюда привело. Я умираю от нетерпения.
Алиса подробно рассказала о том, как заколдовали директора, о собрании волшебников в замке Ооха и о том, как Кемаль ар-Рахим посоветовал отыскать джиннов на острове Содейда.
— Это очень романтично! — воскликнула Шехерезада.
Она обернулась к Синдбаду-мореходу, который внимательно слушал всю эту удивительную историю, и нежно взяла его за руку.
— Мой дорогой друг, — сказала она. — Боюсь, что никто, кроме тебя, не сможет помочь нашим друзьям.
— Почему же? — возразил Синдбад. — Есть в наших аравийских краях немало корабельщиков, которые знают пути по морям, водят свои корабли в Индию и даже в такие далекие и недоступные страны, как Маджапахит, Шрикшетра, Фунань, Тямпа и государство Ю.
— Но нет ни одного, кто мог бы сравниться с тобой, — сказала Шехерезада. — Далеко ли плыть до острова Содейда?
— Плыть туда недалеко, — сказал Синдбад, — но дорога к острову трудная, в пути подстерегают рифы, водовороты, предательские течения, страшная рыба-кит, пираты, птица Рокх и множество других смертельных опасностей. Я бы рад помочь нашим друзьям, но боюсь, что одного моего желания мало.
— Что же нужно тебе еще, кроме желания, мой драгоценный мореход? — спросила Шехерезада и улыбнулась загадочной улыбкой.
Синдбад задумался, пригладил густые усы, поправил красивую чалму с драгоценным изумрудом и сказал:
— Кроме моего желания, хорошо бы получить твой поцелуй, драгоценная Шехерезада. Он бы вдохновил меня на подвиг.
— Ох! — возмутилась Шехерезада. — Сколько раз я тебе говорила, что ненавижу целоваться. Давай я лучше расскажу тебе сказку.
— Сказки будешь рассказывать старому шаху, — сказал Синдбад-мореход. — Я сам знаю столько сказок, что твоим сказителям и не снилось. И мои сказки настоящие. Стоит выйти за ограду твоего дворца, и они сразу начнутся.
— Прямо и не знаю, что мне делать, — сказала Шехерезада. Хотя Алисе показалось, что не так уж она ненавидит целоваться с мореходом.
