Знаю, знаю, гостей ты приветишь,
Дно устелишь, прикроешь травой,
И, конечно, охотно поверишь,
Будто шли к тебе, на покой.
Верю, верю, гостям ты рада,
Ведь не малый проделали путь,
Но не будь нам, Калка, преградой!
И могилою нам не будь!
Все по бережку князь поезживает,
Да по-за реку все поглядывает,
Щурит глаз: все здесь не по-прежнему,
То, что видится, сердце не радует.
Что за лес густой за рекой стоит,
Черной кроною без ветров шумит?
Нет, не лгал мурза Семябек –
Перед смертью чист человек.
До краев земли растеклися тьмы,
Не стволы – вверх копья торчат.
И не кроны там зелены – Черны
бунчуки над войском дрожат.
Оглянулся князь – чисто полюшко,
Версты долгие позади.
Тяжело вздохнул:
– Ох ты, долюшка!
Что задумался, Даниил?
Али нам врагов привыкать рубить,
Аль назад отсель отступать?!
– Не мила мне жизнь,
Да людей губить –
Не великая благодать!
Простояли день, простояли ночь
На крутом берегу реки.
Ждать подмоги уже невмочь!
Славой брезговать– не с руки!
Уж черниговцы подоспели –
Недоволен тезка Мстислав:
– Далеко, орлы, залетели!
Сгубит, князь, тебя буйный нрав!
– Коли ты пришел труса праздновать,
Вороти коня от меня,
Ты советчик-то несуразный, князь,
Не засыпешь золою огня!
– А не много ли на себя берешь?
Поостынь-ка, протри глаза:
Не себя, войска на убой ведешь,
То-то рад в могиле мурза.
– Воля вольному, не зову с собой, –
Прошептал в ответ Удалой,
– Ясну-соколу красен быстрый бой,
Вялу-ворону– сон-покой!
– Был кулак! Растопырились пальцы –
Все отрубят по одному.
– Возвращайся в терем, за пяльца!
– Не к тому ведешь, не к тому!
Не дождавшись Мстислава Старого,
Не безумство ли в сечу лезть?!
– У меня дружина немалая.
– Торопливость – скорая смерть!
– Даниил со мной, и Ярун со мной,
Войско курское боя ждет…
Половина будет с тобой!
А Мстислав догонит, придет.
Протрубили трубы надрывно сбор,
Кони ржут,
Догорают угли костра.
Недокончен остался спор.
Но кипит уж вода,
Хоть река не быстра.
На берегу крутом вдали от битв,
За частоколом и глубоким рвом,
Куда стрела едва ли долетит,
Под златоперым княжеским орлом
На знамени
Сидит Мстислав Романыч…
Надежным крепким войском окружен,
В доспех царьградский пышный облачен.
Из-под седых бровей на левый берег
Глядит, кровавой сечей удручен.
Глядит – и собственным очам не верит:
Ярун бежит, за ним Мстислав бежит.
Стоят еще черниговские рати
Средь океана светлым островком,
Но ясно, что живым не устоять им
и что исход, увы, уж предречен,
Что гибнут завлеченные в засаду
Дружины храбрые на радость степнякам,
За дерзость получившие в награду
Смерть неминучую и срам.
Вот, смятые полки оставив,
Мстислава оба, Даниил, Ярун
С охраной скачут к переправе.
Но не смолкает в поле шум,
Шум ратный.
Перекаты грома
Над Калкой к лагерю плывут.
И не зовут уже на помощь,
Уже спасения не ждут
В живых оставшиеся войны,
Они лишь молят об одном,
Чтоб перед смертью в мир иной бы
Дорогу указать мечом
Гостям незванным,
И притом,
Не поскупиться их числом.
Ветром кони по степи,
Да не кучно – россыпью,
Каждый князь в особицу – сам по себе,
С малыми дружинами,
Гриднями служилыми
Скачут к дому дальнему налегке.
Поменялись стороны,
Сзади черны вороны,
Распластались крыльями, а в крыле – тумен.
Да и лагерь киевский
Тьмами обложили весь –
Черные наездники возле самых стен.
Отсекли, отрезали
Конницею резвою,
Отрезвили буйные головы князей –
Удалые головы
Над травою-половой
Погоняют, яростно вороных коней.
Дробный перестук копыт
Кровью по вискам стучит,
Злою-горькой думою сердце тяжело,
Тих Мстислав – не можется ль?
Раны тело гложут ли?
Прячет в гриву колкую бледное чело.
«Половцы, половцы,
Что ж вы, други-молодцы,
Скакунов пришпорили да и наутек!
Строй полков порушили,
Клятвы все нарушили –
Не помог вам, половцам, ваш поганый бог?!
Где ж ты был, Галицкий?
Слал меня за пяльца ты,
Торопил, бахвалился, соколом глядел.
Хоть и дрался лихо ты,
Сдуло тебя вихрями –
Словно лист осиновый улетел в удел.
Знать, один Плоскиня
Радуется ныне,
Лижет пятки сальные ханскому мурзе –
Продал дело общее
И законы отчие.
На таких плоскинюшек спрос велик в Орде.
