Хонда пожал плечами, всем своим видом выказывая легкое недоумение. На этот раз его не пустили в лагерь у рохо. Мрачные, странно неразговорчивые часовые перехватили его на опушке. Вскоре туда пожаловал Борман собственной персоной и в одиночку. Все это очень настораживало. Вождь молодежи тем временем нахмурился:
— Но у нас возникли некоторые проблемы, кто-то убил пару наших ребят.
— Мои тут ни при чем, — категорично заявил Хонда. — Они с острова ни ногой, ручаюсь.
— Да знаю я. Это дикари постарались. Выходит, они тут шляются по окрестностям. Я за тебя беспокоился, видишь, ребят послал встретить, — Борман ухмыльнулся.
— Ну, спасибо! Я тронут! Давно такой заботы не видел.
— Не паясничай. Мы тут так решили, раз такое дело, надо встретиться с твоим Робином, перетереть пару тем о том, как быть. С дикарями нам надо разбираться всем вместе, а то вырежут поодиночке. Какие бы не были между нами разногласия, мы все-таки свои люди, с одной Земли. Нас здесь очень мало, а этих — неизвестно сколько. Если перегрыземся меж собой, эти твари легко прикончат оставшихся, нам надо жить дружно.
— Он не придет.
— А ты его уговори! Старайся, тебе это на пользу пойдет, зачтется. Скажи так: встретимся с ним на полпути между лесом и скалами. Мы вышлем заложников, человек пять. Там будут Валет и Дикий, люди не последние. Ваши ребятишки их постерегут на опушке, пока мы будем разговаривать. Затем разойдемся, если все будет хорошо, станем друзьями.
Борман повернулся, взмахнул рукой:
— Что ты думаешь об этой полянке?
Посмотрев в указанном направлении, Хонда подумал, что это удобное место, если надо закопать труп. Но вслух сказал другое:
— Очень красивое место, я бы здесь даже срать постеснялся.
— Вот и хорошо. Ты запомни его, запомни хорошо, не забудь.
— Ну, записал на жесткий диск, что дальше?
— Завтра поведешь своих через эту поляну, понял? — глаза Бормана угрожающе сузились.
— Чего тут не понять, — ухмыльнулся Хонда. — Только одно мне интересно, как же я отсюда выберусь?
Борман, все это время пристально изучавший глаза собеседника, расслабился. В его лукавом взгляде он не прочитал ни малейшего колебания, а значит, все должно получиться, как задумано.
— Не бойся, — он покровительственно похлопал Хонду по плечу, — тебя никто не тронет.
— Ты это пуле объясни, а она пусть послушает!
— Как дойдешь досюда, попробуй оторваться от них, хоть на несколько шагов, потом прыгай в эти кусты и не высовывайся, пока все не закончится. Не бойся, все пройдет быстро и четко, я поставлю сюда лучших ребят, они зря патроны не переводят.
— Все равно, — упрямился Хонда, — это опасно. Мы так не договаривались.
— Тогда не морочь мне голову, — вспылил Борман, — вали к своему Робин Гуду, жалуйся на злых обманщиков.
— Да согласен я, согласен, но только при одном условии. Там есть девушка Лена, она моя, никто не должен ее трогать.
— Какой вопрос! А чего блондинку не хочешь? — осклабился толстяк.
— Да зеленая она, неопытная совсем, — поморщился Хонда. — Мне такие совсем не нравятся, с ними мороки не оберешься.
— Ну и дурень! — констатировал Борман. — Это же самый смак, как ты не понимаешь! Да что тебе дубине объяснять, топай уж. Да, этим своим скажи примерно следующее. Будто мы все-таки хотим от них трех баб, и будем это обсуждать на встрече. Пусть посидят вечерком, поговорят на эту тему, чтобы совсем скучно не было.
— Хонда, а как твое настоящее имя?
— Не помню, надо в паспорте посмотреть.
— А где паспорт?
— Дома забыл, под библией.
— Скользкий ты, как угорь.
Хонда передвинул руку, ухватил девушку за обнаженную грудь. Лена довольно пискнула, прижалась покрепче, зашептала в самое ухо:
— Слушай, а ты не знаешь, откуда наш командир появился?
— Откуда все люди появляются, а у меня туда сейчас рука ползет.
— Да успокойся ты, маньяк! Я серьезно спрашиваю. Ну, допустим, где он работал? Была ли у него жена?
— А чего же ты сама не спросила?
— Он сказал, что был кочегаром в крематории.
— Теплое местечко. Но он тебе соврал, я это точно знаю, — подчеркнуто-серьезным тоном произнес Хонда, — мы с ним были коллеги, в одном учреждении работали.
— Да? — Тон девушки был недоверчив. — Наверняка обманываешь!
— Ну что ты, как можно! Мы оба выбрали спокойную стезю, работали дворниками в женском монастыре. Как ты сама понимаешь, при таком месте службы жена как бы и не очень нужна, разве что носки постирать.
— Ты когда-нибудь бываешь серьезным?
— Конечно! На похоронах. Особенно собственных.
— Ты неисправим! Скажи, что вы завтра задумали?
— Да ничего особенного.
— Нет, я чувствую, завтра что-то будет. Даже ты шутишь неестественно. Мне кажется, от тебя даже пахнет страхом.
— Да нет, это просто кто-то в кустах насрал. С таким командиром, как у нас, я ничего не боюсь.
— Ты настолько ему доверяешь?
— Больше, чем себе. Он меня потряс с первого взгляда. Я не сразу присоединился к этой группе, долго следил за ними из кустов. Робин сразу выделялся из всех. Это даже не объяснить, взгляни на него, его даже красавцем не назовешь. Горбоносый, какой-то весь нескладный, с длинными руками. Единственно — рост выше среднего. Но все вместе собралось, и вышел он, Робин Игнатов! Ты обратила внимание, как он на людей действует? Ахмед слушает только его, причем старается упредить каждое его желание, даже не высказанное. Все парни ему в рот заглядывают, стоит ему заговорить. Я даже не знал, что такие люди бывают, я его попросту люблю.
— Ага, пошли гомосексуальные признания!
— Как же это я проговорился? Вот так и гибнет репутация! Все, в полвторого ночи пойду вешаться.
— А я-то думаю, чего наш командир женщинами совершенно не интересуется. Так вот оно что! И давно у вас?
— Язва моя, как ты мне дорога!
— Ой! Немедленно прекрати щипать!
— Так уж и немедленно? Кстати, с женщинами у него все в порядке. Глита и Трама с него глаз не сводят, Сата в три дня язык выучила лишь бы его порадовать, Анита ревнует его ко всему, что шевелится, да и ты не избежала общей судьбы.
— Было дело, — не стала отнекиваться Елена, — но я его не прельстила. Он сказал, что не интересуется испорченными женщинами.
— Естественно, Робин видел, что я на тебя глаз положил, а он всеми силами старается избегать конфликтов в коллективе.
— Значит, ты считаешь, что он так любезно уступил меня тебе?
— Не считаю, точно знаю. Вообще-то я не особо ревнивый, но его решение поддерживаю, это правильно.
— Все-таки он довольно странный. Если его не привлекла я, то почему он столь холоден с остальными девушками?
— Глита и Трама отпадают по тем же причинам, там Ахмед и Густав, Аниту он всерьез не воспринимает, а вот Сату трахнет обязательно, рано или поздно.
