– Мании, а почему бы не позвонить ему, не сходя с места? – предложила Ваечка. – Стоит профессору де ла Миру поговорить с ним, станет ясно, как дважды два, почему мы ему доверяем. Профессор, пока вы сами не почувствуете доверия к нему, честное слово, мы ему никаких секретов не расскажем.
– Не лишено смысла.
– По правде-то, кое-какие секреты я ему уже рассказал, – признался я и рассказал про то, как записывал вчерашний митинг и как заложил эту запись в Майка.
Проф пришел в ужас, Ваечка замандражила. Тогда я сказал:
– Не бздимо. Никто кроме меня не знает пароля доступа. Ваечка, ты же знаешь, как Майк обошелся с твоими снимками Он мне, – ты понимаешь? Мне! – их теперь не покажет хотя это я, а не кто-нибудь, подсказал ему закрыть их. И если вы перестанете дергаться, а сейчас позвоню ему, железно убеждюсь, что до этой записи никто не добрался, и скажу, чтобы он ее стер. И кранты ей, компьютер либо помнит всё, либо не помнит ничего. Или еще лучше. Позвоню Майку и скажу, чтобы он вернул запись в маг с одновременным стиранием. Это как два пальца о.
– Не лезь в бутылку, – сказала Ваечка. – Профессор, я доверяю Майку, а стало быть, и вам не грешно.
– Подумавши не вижу особого риска в наличии такой записи, признал проф. – Такие крупные митинги принципиально обслуживаются шпиками, и один из них вполне мог проделать то же, что и ты, Мануэль. Меня огорчило то, что ты проявил опрометчивость. Опрометчивость – это слабость, которой не должно быть у конспиратора, тем более такого высокого ранга, как у тебя.
– Когда я вводил эту запись в Майка, не был я никаким конспиратором. И не буду до тех пор, пока кто-то не высчитает шансы, лучшие, чем по ею пору.
– Беру обратно свои слова насчет опрометчивости. Но ты серьезно считаешь, что эта машина способна предсказать исход революции?
– Кабы я знал.
– Еще как способна! – сказала Ваечка.
– Ваечка, стоп! Проф, способна, если получит достаточную базу данных.
– Мануэль, к тому-то я и веду. Не сомневаюсь, что эта машина способна решать задачи, которых мне умом не понять. Но неужто такие глобальные? Ведь для этого нужна прорва всяких познаний. Надо вызубрить всю историю человечества, надо знать во всех подробностях общую ситуацию на Терре, как политическую, так и экономическую, надо знать то же самое про Луну, нужны широчайшие представления в области психологии и всех ее разновидностей, в области технологии и ее возможностей, в области военной техники, техники связи, стратегии и тактики, методов пропаганды, надо прочесть от корки до корки труды таких авторитетов, как Клаузевиц, Гевара, Моргенштерн, Макиавелли и тэ дэ.
– Это всё?
– Ничего себе «всё»! Ты скажешь!
– Проф, сколько книг по истории вы прочли?
– Не знаю. Больше тысячи.
– Майк запросто прочтет столько за полдня. Скорость чтения ограничивается техническими возможностями сканирования, а иначе он усваивал бы материал вообще в диком темпе. Ему нужны минуты, чтобы сопоставить данный факт со всеми прочими, которыми он располагает, оценить разбросы, определить вероятные значения неизвестных величин. Проф, Майк читает каждое слово в каждой газете Эрзли. Он читает все технические журналы. Он читает весь худлит, причем знает, что это лажа и фиг ей цена, но ему всю дорогу мало, он на авоусь сосет любую текстуру. Если есть на свете книжка, которую надо прочесть, чтобы решить эту проблему, назовите. Он ее вызубрит быстрее, чем я ее раздобуду.
Проф заморгал глазами.
– Хорошо, пусть я неправ. Посмотрим, как он справится с этим. Ведь существуют еще такие вещи, как «интуиция» и «человеческий здравый смысл».
– Интуиция у Майка есть, – сказала Ваечка. – Причем, учтите, женская.
– А что касается человеческого здравого смысла, – добавил я, – то Майк, конечно, не человек. Но все свои познания он получил от людей. Давайте мы вас с ним познакомим, а дальше насчет его здравого смысла судите сами.
Я набрал номер.
– Здоров, Майк!
– Привет, Ман, мой единственный друг. Привет, Ваечка, моя единственная подруга. Слышу, с вами там кто-то третий. Насколько могу судить, это, вероятно, профессор Бернардо де ла Мир.
Видок у профа стал вперед не того, а после тот еще.
– Майк, ты совершенно прав, – сказал я. – А звоню я тебе вот почему: оказывается, профессор не дурак.
– Благодарю, Ман. Профессор Бернардо де ла Мир, я охотно познакомлюсь с вами.
– И я, в свою очередь, так же, сэр, – проф помедлил и продолжил: – Ми… то есть сеньор Холмс, дозволительно ли спросить, как вы узнали, что я нахожусь здесь?
– Мне очень жаль, сэр, но я не могу ответить. Ман, «вы знаете мой метод»*. <"Вы знаете мой метод" – слова Шерлока Холмса. См.: А. Конан Дойл «Знак четырех», гл. VI. Перевод М.Литвиновой.>
– Проф, Майк – большой хитрован насчет кой-чего, усвоенного при работе между нами. Так он кинул мне намек дать вам знать, что он вычислил вас, слыша ваше присутствие. И он железно может сказать очень много по звуку дыхания и сердцебиения. Может назвать массу, пол, приблизительно возраст и очень даже кое-что насчет здоровья. Медицинских сведений в него запичужено не меньше, чем всяких прочих.
– Счастлив сказать, что не обнаруживаю признаков дыхательных или сердечных нарушений, в чем-либо необычных для человека ваших лет, так долго жившего на Эрзле, профессор. Есть с чем поздравить, сэр.
– Благодарю вас, сеньор Холмс.
– Всегда рад, профессор Бернардо де ла Мир.
– Как только он установил вашу личность, он тут же дознался, сколько вам лет, когда вас этапировали и за что, прочел всё, что о вас было в «Дейли лунатик», «Лун-Огоньке» и в любом другом из наших изданий, включая снимки. Он заглянул в ваш банковский счет, проверил, не тянете ли с уплатой налогов, и многое другое. Как только он узнал ваше имя, всё прочее не заняло у него и доли секунды. Но поскольку это мое дело, он не сказал, что знает насчет вашего приглашения сюда, а уж от этого-то был один шажочек до предположения, что вы всё еще здесь, стоило ему услышать сердцебиение и дыхание под стать вашей персоне. Майк, ни к чему каждый раз говорить «профессор Бернардо де ла Мир». Говори просто «профессор» или «проф».
– Ман, учтено. Но ведь он обращался ко мне, соблюдая уважительную формальность.
– Соблюли – и расслабьтесь. Проф, уловили? Майк много знает, но не вдруг скажет, он с понятием, когда не след распускать язык.
– Впечатляет!
– Майк – в натуре чудо-юдо мудрачок. Кстати, Майк, я заложился с профессором три против двух, что «Янки» снова возьмут первенство. Есть у них шансы?
– Мне грустно это слышать, Ман. Первенство только началось, и если исходить из рейтинга команд и игроков по прошлому году, их шанс – один против четырех и семидесяти двух сотых.
