- Служа Премьеру, мы здесь. Капитаны восторженно закричали и запели. Первая партия взяла по обычаю образцы почвы и растительности и в полном соответствии с планом вернулась в базовый лагерь.
Обед в этот день был поздним, и его, скорее, следовало бы назвать пиром. Бездонными стаканами шампанского заливалось приправленное специями мясо и диковинные овощи. И тут, в самом разгаре праздника, пришли поздравления от далекого Премьера.
Громко, чтобы все слышали, она вызвала Миоцен.
- Вы храбрый вождь. - Проекция командира Корабля грациозно развернулась и жестом указала на мир внизу. -
Это знаменательный день в знаменательной истории нашего Корабля.
«Увы, не совсем так», - подумала Уошен.
Ноющее разочарование росло час от часу. На следующий день шесть команд, включая и ту, что совершила под руководством Миоцен первую экспедицию, стали изучать привезенные пробы. Но случилось именно так, как и предполагала Уошен: капитаны были лишь администраторами, а не исследователями. Каждый исторический момент был заранее спланирован и полон рутины. Миоцен хотела лишь того, чтобы каждому кусту и минералу было дано свое название, а каждый клочок почвы нанесен на карты. Ничто здесь не вызывало ни тени удивления у этих первых, на совесть работавших команд.
Третий день оказался таким же, и это становилось скучным. Но Уошен никому не говорила о своем разочаровании и даже не хотела называть свои чувства именно этим словом.
Привычка есть привычка, а она всегда была настоящим образчиком капитана. И потом всем известно, какие люди всегда надеются на ошибки, неувязки и всякого другого рода беспокойства. И еще лучше известно, чем могут кончиться такие беспокойства.
И все-таки…
На четвертый день, когда пришла пора высаживаться ее команде, Уошен заставила себя принять точку зрения, подобающую капитану.
- Итак, совершаем нашу прогулку по железу, - объявила она остальным. - Наша задача - исследование по утвержденному графику.
Это было торопливое, весьма странное путешествие. Дью ехал рядом. Он настоял на этом, как и на том, чтобы его включили именно в команду Уошен. Их защищенный кар начал с того, что заехал обратно в гараж туннеля и уже оттуда рванулся вниз. Он проносился между контрфорсами, и словно триллионы электрических пальцев бегали по защитным полям из суперфлюидов, а потом и по их головам. Казалось, они еще раз проверяют стерильность каждого.
Кар добрался до верхних слоев атмосферы и остановился. Неведомая сила помяла его тело и заставила содрогнуться кости его механического скелета. Затем включились экстренные гены, вырабатывающие протеиновые аналоги и мгновенно успокаивающие любую боль. Мост упирался в склон из холодного проржавевшего железа, поросшего черными джунглями. Несмотря на низко надвинувшееся небо, воздух был прозрачен и обжигающе горяч; каждый вдох отдавал металлом и запахом выступившего от волнения пота. Капитаны выгрузили оборудование. Будучи начальником, Уошен отдавала приказания, и без того известные всем наизусть. Кар был отведен от моста и реконфигурирован. Это превращение, так же, как и сами капитаны, контролировалось аутодокторами; теперь вовсю работали вновь имплантированные гены, помогая плоти адаптироваться к жару и насыщенному железом воздуху. Потом Миоцен, оставшаяся у моста, дала добро, и Уошен с командой отправилась на указанный для изучения участок.
Участок оказался неровным, пересеченным низкими горами, оврагами и усеянным бесчисленными вулканическими скважинами. Кратеры молчали, одни - столетие, другие, может быть, всего несколько дней. И все же это пространство оживляли похожие на деревья останки каких-то колоссальных грибов, слившихся в группы. Их черная, словно лакированная поверхность отражала дрожащий синий свет.
Медулла оссиум был настолько же прочным, как и мир прилетевших сюда капитанов. Это было нечто феноменальное не только по причинам избыточной освещенности или суперэффективного фотосинтеза. Первые находки подтверждали высказываемые ранее догадки: джунгли питались посредством корневой системы. Острые кончики их корней пробивали свой путь через поверхностные слои почвы, находя богатые термофильными бактериями горячие источники.
Но была ли водная экосистема продуктивной? Этот вопрос очень занимал Уошен, и для его изучения она выбрала маленькое, окруженное металлом озерцо. Их бригада прибыла строго по расписанию, и, два раза обойдя озеро, Уошен присела на валун из застывшего черного шлака. Остаток дня прошел в установке лаборатории и жилья, забора проб. В качестве меры предосторожности была выставлена охрана из трех компьютеров, которые не делали ничего путного, а только определяли потенциальную опасность каждой попавшей в их поле зрения споры.
Ночное время определялось специальным приказом.
Несмотря на немеркнущий свет, Миоцен приказала, чтобы каждый капитан спал полных четыре часа и еще час отдавал приему пищи и прочим ритуальным обязанностям.
По расписанию команда забралась в свои подвешенные над землей жилища, сняла полевую форму и легла, прислушиваясь к мерному шуму джунглей и считая секунды, когда можно будет снова встать.
Потом за завтраком все собрались тесным кружком и стали смотреть на небо. Крепкий ветер уносил прочь тучи, принося с собой все большую жару, все более сухой воздух и все более яркий свет. Серебристо-белая стена базового лагеря казалась ровной и недосягаемой и вопреки ожиданиям была хорошо видна благодаря прозрачному воздуху. Но из-за этой же яркости, искажающей расстояние, вдруг исчез из видимости мост. Могло показаться, что они остались единственными людьми во всем мире. Можно было забыть даже то, что сильнейшие телескопы наблюдают, как они сидят здесь в своих аэрогелевых креслах, едят по расписанию свой скромный завтрак и вытирают взмокшие от пота лица.
Дью сидел справа от Уошен и, когда она глянула на него, улыбнулся в ответ несколько заговорщицки, словно прочел ее мысли.
- Я знаю, что лам нужно, - вдруг заявила Уошен.
- И что же нам нужно? - эхом повторил Дью.
- Церемония. Некий обряд, прежде чем начнем работать.
Она встала и прошла к своему озеру, еще сама не зная зачем. Черноватая вода плескалась о ржавые камни. Опустившись на колени, она окунула руку в воду, ладонью сразу ощутив ее тепло, а между пальцами жирное присутствие грязи и жизни. Потом ее внимание привлекли огромные, как соборы, болотные растения, а рядом с ними - какая-то странная ловушка. Без сомнения, полная. Уошен встала, вытерла руку о форму и, осторожно отцепив ловушку, принесла ее к лагерю.
На Медулле оказалось множество псевдонасекомых. В ловушке обнаружилась шестикрылая стрекоза, опалово-синяя, размером с предплечье взрослого человека. Разглядывая находку вместе с другими, Уошен осторожно распутала свою жертву, расправила крылышки и тельце и взяла лазерный нож. Как только стрекозе отрезали голову, тельце ее вздрогнуло, и она умерла. Освободив от костей крылья, туловище и жирную грудину, Уошен отнесла все это в их небольшую полевую кухню. Разделка и приготовление заняли секунды. Затем Уошен взяла кусок горячего черноватого мяса и заставила себя откусить и прожевать.
