А что, если внутри этого объекта человечество найдет бесценную для себя информацию?
Конечно, оговариваюсь, это всего лишь предположение. Но оно отталкивается от установленных фактов. Вот если бы Черного принца не было, не о чем было бы говорить. А он есть… И кто знает, может быть, этот след в космосе окажется самым главным в той цепочке размышлений, на которые навели нас археологические загадки.
Фантастические выводы заманчивы, но стоит помнить слова философа Канта: «Кто не умеет сдерживать своей фантазии — тот фантазер; у кого необузданная фантазия соединяется с идеями добра — тот энтузиаст; у кого беспорядочная фантазия — тот мечтатель».
И вместе с тем без фантазии нет науки. Очевидно, космическую археологию, зарождение которой мы видим, смогут создать не фантазеры или мечтатели, а энтузиасты.
МАРСИАНСКАЯ ПАРТИЯ
(Из рассказов в кают-компании)
На этот раз «кают-компания» возникла прямо на палубе речного теплохода, нарядного, белоснежного.
Был жаркий вечер. Нестерпимая духота в каютах выгнала всех на палубу. Пассажиры, как и на океанском лайнере или на ледокольном пароходе, где мне привелось послушать немало рассказов, собирались группами, сдвигая, шезлонги и стулья. Уходившие пейзажи подсказывали интересные истории. И, как водится, кое-кто играл в шахматы.
Мы подсели к играющим. Моего знаменитого спутника узнали сразу. Партнерам показалось кощунством продолжать при нем партию, и они вскоре смешали фигуры.
Седой полковник очень интересно рассказывал о боевом эпизоде. Яркая белая береза на высоком берегу напомнила ему вот такую же, стройную русскую березу, которая одиннадцать раз переходила из рук в руки, превратившись в обугленный пень. Но гитлеровцам он не достался.
Когда полковник смолк, один из шахматистов вспомнил, что я когда-то выступал у них в институте с рассказами. Он выдал меня присутствующим и предложил эстафету рассказчика передать мне.
Синеглазая девушка с древнегреческим узлом волос на затылке, оказывается, читала в одной из моих книг неосторожное обещание рассказать продолжение весьма необычной встречи.
— Это правда, о чем вы написали? — с надеждой спросила она.
— Конечно, — улыбнулся я. — Ведь рассказ был в кают-компании. — Шахматисты рассмеялись. Но девушка осталась серьезной.
— Вы увиделись еще раз с марсианином? Через полгода?
— Нет. Через десять лет.
Полковник поморщился:
— О каком марсианине может идти речь, если Марс — мертвая планета?
— Не скажите, — возразил я — Мнения планетологов расходятся. Если существование жизни на Марсе пока не доказано, то возможность жизни в «марсианских условиях» стала предметом экспериментов.
— Позвольте! Но ведь их не оказалось на фотографиях, полученных американской автоматической станцией «Маринер-4», — возразил полковник.
— Я отвечу вам словами доктора Пнккеринга, одного из руководителей эксперимента. Американский спутник «Тирос» с высоты 800 километров получил 20 тысяч фотографий Земли такого же масштаба, как и снимки «Маринера-4» (мельчайшая деталь — около трех километров). И среди этих 20 тысяч фотографий Земли нашлась только одна, на которой можно бы разглядеть следы жизнедеятельности разумных существ. На всех остальных Земля казалась необитаемой. А ведь с «Маринера-4» передали только 20 снимков. Но вот по многим тысячам фотографий, которыми располагали астрономы, была составлена подробная карта Марса с его удивительными каналами. Они, видимо, представляют собой полосы растительности, начинающей развиваться от полярных шапок после начала их таяния, распространяясь все дальше к экватору. Похоже, что талая вода полярных шапок Марса используется для орошения в масштабах всей планеты.
— Выдумки! — замахал руками полковник — Разве в марсианских условиях возможна жизнь? Там и кислорода-то нет!
— Американский исследователь С. Зигель воссоздал марсианскую атмосферу в камере. И, представьте себе, в ней прекрасно жили без всяких скафандров не только насекомые, но даже черепахи, не говоря уже о прорастающих семенах растений. Любопытно, что у черепах изменялось количество крови, а также и былая потребность в большом количестве кислорода.
— Не понимаю, — пожал плечами полковник. — Говорить о цивилизации марсиан всерьез?
— А почему бы нет? Именно так говорит о ней президент Академии наук БССР В. Ф. Купревич в своих статьях. А наш астроном Ф. Ю. Зигель доказывает, что спутники Марса, которые теперь многими признаются искусственными, появились менее ста лет назад.
— И вы верите в марсиан? — сердито спросил полковник.
— Вы сами поверите, если только услышите все с самого начала, — увлеченно сказала девушка.
И мне пришлось рассказать, как это случилось и в первый и во второй раз:
— Я дежурил тогда в Центральном аэроклубе. Нет, я не летчик, просто состоял в секции астронавтики Центрального аэроклуба СССР имени Чкалова.
Я заметил «его» в окно, когда он шел по двору аэроклуба. Я словно нарочно задержался, будто знал, что он придет. Что-то странное показалось мне в его походке, когда он перебирался через сугроб. Еще более странным показался он вблизи. Дело было не в его маленьком росте и, казалось бы, затрудненных движениях, не в некоторой непропорциональности тела, рук и ног, даже не в крупной шишковатой и совершенно лишенной волос голове… Меня поразил взгляд его умных глаз, измененных диковинными, неимоверно выпуклыми стеклами очков. Его огромные, чуть печальные глаза проникали в собеседника и все понимали…
Положив на стол рукопись, он посмотрел на меня с ласковой улыбкой и, конечно, заметил мой легкий испуг.
— Нет, это не для литконсультации и не для печати, — сказал он.
Я вопросительно посмотрел на него.
— Я знаю, что преждевременно говорить о межпланетном полете и составе экипажа корабля. И все же мне хочется заручиться поддержкой вашей секции.
Передо мной стоял не юноша, с ним нельзя было пошутить, нельзя было посоветовать ему овладеть науками, которые понадобятся исследователю планет. Непостижимым путем он понял меня и сказал:
— Я не астронавт, не геолог, не врач, не инженер. — Он чуть задержал дыхание. — Хотя мог бы быть каждым из них. Но все же я рассчитываю на поддержку, ибо мне необходимо… вернуться… на Марс.
Мне стало не по себе.
— Обыкновенный псих, — прервал мой рассказ молодой шахматист, который слушал со скептической улыбкой.
— И у меня мелькнула такая мысль. Припомнилось, как в 1940 году я читал письмо одного заведующего универмагом в городе Свердловске, просившего помочь ему вернуться… на Марс. Говорят, во всем остальном работник торговли был вполне нормальным человеком.
