Мужик задумался.
— Баксов, — уточнил Игорь. — Да ты не переживай. Оружия у меня нет.
— А что мне переживать. Я с братом поеду.
— Хоть с самим чертом. Но больше пятисот не дам. И силой не возьмете. Это сразу на носу себе заруби.
Мужик опустил ружье и надолго задумался. Потом еще раз внимательно посмотрел на Игоря и пригласил войти. В комнате за столом с бутылками и закуской сидело еще трое таких же насупленных мужиков.
— Привет, братаны! — поздоровался Игорь.
— А мы тебе не братаны, — хором ответили насупленные.
— Вы сами себе братаны, — весело подметил Игорь.
— Это точно, — закивали трое, но тут же повернули головы обратно к телевизору.
Игорь их больше не интересовал. Они смотрели какой-то вестерн, а самый насупленный в общих словах, но весьма достойно мастерил им перевод. Игорь прислушался. Самое любопытное, что насупленный практически не прокалывался.
— А ты, похоже, тоже понимаешь? — спросил синхронист, когда наступила пауза, на экране просто скакали по прерии, не говоря ни слова. — Тогда рассказывай им дальше, а я по нужде схожу.
Игорь кивнул и посмотрел на стол. Ото, аппаратура-то у них профессиональная. И в глубине комнаты, один на другом, штук тридцать «Панасоников».
Игорь удивленно покачал головой и занялся делом. Минут через десять вернулись синхронист и хозяин с ружьем. Но прислушавшись, остановились возле стола, налили, выпили, закусили. Игорь тем временем наговаривал текст. Минут через пятнадцать пошли титры.
— Выпьешь? — спросил хозяин.
— Если ты меня повезешь, выпью. А если нет, сам пей.
— А за сделку выпьешь?
— А сколько ты за машину хочешь?
— За две штуки отдам. А если вернуть надумаешь, обратно за полторы возьму.
Игорь согласился. Деньги у него при себе были. Он долго ждал дядьку на склоне возле Розово и часа за полтора успел насобирать тысячи три с половиной. Он, конечно же, собирался их сдать, но сейчас они были ему нужнее. Игорь напряженно поглядывал по сторонам, но его личность никого из сидящих в комнате не интересовала. Вестерн-посиделки выглядели более чем странно и напоминали цирковое представление со слоном-чревовещателем, но проходили, самое главное, без стрельбы и поножовщины. Игорь выпил с хозяином, которого звали редким русским именем Иван, бутылку «Столичной», попрощался с братьями, которые уже начали смотреть следующий вестерн, и вышел во двор. Машина действительно не была закрыта, а вот за ключами хозяин пошел к жене. Она ночевала у матери в соседнем доме, поскольку любители кино ей надоели до чертиков. Неожиданно на дороге появились двое пьяных парней и, заметив в машине Игоря, устремились к нему за неприятностями. Игорь вылез из машины, парни чуть приостановились, но рукава начали засучивать. Слава Богу, появился Иван и шикнул на хулиганов. Игорь дал им двадцать баксов на пропой — с Иваном он рассчитался еще в доме — и, помахав рукой, поехал в направлении какой-то объездной дороги, на которую его направил хозяин «копейки».
Пока он ехал, голос синхрониста так и крутился в его голове. Наконец он вспомнил, что ему пару раз попадались кассеты студии «Братья». Кто бы мог подумать, что он встретит их в эдакой глуши!
3 апреля, 00:05
Михалыч смотрел на покореженные останки и думал о том, зачем согласился поехать в генеральской машине. Ведь в «скорой помощи» находились четверо его людей: двое санитаров, молоденькая Кира и водитель. Судя по искореженному корпусу машины, никто в живых остаться не мог.
Доктор почувствовал, как внутри оборвалась ниточка. Та ниточка, которой он так долго цеплялся за все, что видел вокруг себя, что мог потрогать, понюхать, попробовать. Ниточка, которой он цеплялся за жизнь. Он не был настолько стариком, чтобы бездумно цепляться за все это. Поэтому он цеплялся за все это осмысленно, зная — оборвись ниточка, и он станет ничем. У него не было ни жены, ни детей. С окружающим миром его связывала постоянная работа. Он предвидел, что ниточка оборвется, но не думал, что это произойдет на трагической ноте. Куда приятнее было бы надеяться на то, что можно тихо уснуть и не проснуться. Но найдут тебя «почти» спящим и с улыбкой на лице.
Кирс потянул Михалыча обратно к своей машине.
— Что же это такое, а, Саша? — едва не плача спросил Михалыч.
— Это еще один подарок мне на день рождения.
— Тебе? — ошарашенно переспросил доктор. — Ты знаешь, от кого?
— Догадываюсь. Тебе что, совсем плохо?
— Я… я… — промямлил Михалыч и начал заваливаться на спину.
Кирс подхватил его и заорал что было мочи:
— Овчинников! Ко мне!!!
Илья примчался мгновенно.
— Врача, где хочешь! — орал генерал-майор, осторожно опуская Михалыча на асфальт. — Бегом, бля, бегом!
Какой-то офицер-пограничник неожиданно оказался рядом. Он поставил кейс, потом сообразил, положил его Михалычу под голову, быстро сорвал с себя китель и укутал им доктора. Кирьяков-старший судорожно глядел по сторонам, ища взглядом Игоря или Илью.
Случайные люди в отблесках горящих машин, свете фар, какофонии звуков и воплей о помощи метались во все стороны, не понимая, что надо делать.
«Как все продумано, как четко выполнено, — со злостью подумал Кирс. — Не готовы мы оказываемся вот к таким чрезвычайным ситуациям. Даже я не готов! Ну да ладно, сучий кот, я тебя помню, я тебя поймаю!»
Офицер долго пытался нащупать пульс у Михалыча, в конце концов ему это удалось.
— Сердце бьется с перебоями, — сообщил он.
— На пенсию ему пора, — проговорил Кирс, внимательно следя за тем, что происходит вокруг.
С места сорвался стоявший чуть поодаль бензовоз, который вспыхнул так, будто его специально облили горючкой.
— Что вы говорите? — спросил темноволосый офицер.
— Там в машине четверо его людей ехало, — зачем-то сказал Кирс. — Эй, Илья, мать твою, где врач? — Он вскочил на ноги и подбежал к Овчинникову, который стоял и смотрел вслед бензовозу.
— Игорь куда-то погнал вспыхнувший бензовоз. Пламя почему-то пошло из противоположной канавы. — Илья показал рукой, откуда именно. — Наверное, горящий кусок отбросило взрывом… А врач… — он посмотрел на Михалыча. — Да ведь вот же он только что был. Я его к вам направил. Он мне удостоверение показал. Майор, военврач, приехал в отпуск с границы…
— Какой еще врач?! — Кирс бросился обратно к доктору. Эй, Мих, ну ты как?
— Немного полегче, — улыбнулся Михалыч. — Он мне укол сделал, кажется, отпустило.
Кирьяков-старший весь напрягся, но вслух ничего не сказал. Поднялся на ноги, подозвал к себе сержанта, который минуту назад занял пост возле машины, на которой они приехали.
