Но увильнуть от расспросов ему не удалось. После окончания ритуала Джим, Адок и Гарн в сопровождении губернатора отправились в резиденцию последнего, в столицу Атийи. Губернатор распорядился было, чтобы гостям принесли удобные подушки и прохладительные напитки, но Джим отменил приказ.
— Это совершенно ни к чему. В еде и питье мы не нуждаемся. Мы хотим знать все подробности бунта: где он начался, сколько народу принимает в нем участие, каким оружием располагают восставшие… Итак?
Губернатор тяжело опустился на подушку и неожиданно разрыдался. Джим оторопел и на минуту потерял дар речи; потом до него дошло: из сведений, почерпнутых в Мире Владык, и по собственному опыту он знал, что во всех до единого обитаемых мирах мужчины никогда не позволяют себе плакать на людях, да еще столь безутешно, как это делал сейчас губернатор.
Джим выждал, когда взрыв эмоций губернатора схлынет. Затем отчетливо повторил вопрос.
Всхлипывая, губернатор отер слезы.
— Никогда не думал, что они посмеют прислать мне на смену цветного… — выдавил он, шмыгая носом. — Я готов был сдаться на милость, но ведь ты не Высокородный…
Лицо его скривилось, и он чуть было снова не заплакал, грозя оставить слушателей без разъяснений. Упреждая этот порыв, Джим быстро скомандовал:
— Встать!
Губернатор инстинктивно поднялся.
— Я прибыл сюда не заменять тебя, а командовать Старкинами. Это первое. Второе: заруби себе на носу, у меня есть поручитель. Но не в этом дело. Если Император прислал меня, стало быть, обстановка того заслуживает.
— Но это не так! — Губернатор судорожно закашлялся. — Я… я солгал! Дело в том, что это не просто смута, каких полно на каждом шагу. Это революция! Все семейные кланы планеты объединились, даже Клуф, мой брат, и тот с ними. По чести говоря, он-то и есть главарь бунта. И они все собрались меня убить, а Клуфа посадить на мое место.
— То есть как? — сурово спросил Джим.
Он знал, что иерархия в колониях создана по образу и подобию имперского двора Мира Владык. Всякий провинциальный двор состоял из благородных семейных кланов, управляемых губернатором и членами его семьи. Таким образом, каждый губернатор колонии являлся своеобразным императором, разве что масштабом помельче.
— Почему ты не воспользовался силой оружия, чтобы пресечь мятеж в зародыше? — вступил в разговор Гарн-2. — Почему допустил, чтобы дело зашло так далеко?
— Я… я… — Губернатор в отчаянии всплеснул руками, будучи, очевидно, не в состоянии продолжать.
Джим внимательно следил за ним. Не осталось ни малейшего сомнения, почему губернатор умудрился столь постыдным образом пустить дело на самотек. Несколько недель напряженных занятий дали Джиму возможность досконально изучить имперские нравы. Губернатор бездействовал до тех пор, пока оставался убежден в своих способностях договориться с главарями мятежа и все уладить миром. Он явно переоценил свои силы.
А когда все пошло из рук вон плохо, побоялся известить Мир Владык. Когда же он был вынужден это сделать, то постарался насколько возможно преуменьшить масштабы случившегося. Вероятно, губернатор рассудил, что угроза встречи со Старкинами заставит главарей одуматься.
— Командир… — Гарн-2, трогая Джима за локоть, показал в дальний угол комнаты. Они отошли, дабы не быть услышанными. Адок последовал за ними. Губернатор остался сидеть.
— Командир, — повторил Гарн-2. — Я настоятельно рекомендую ничего не предпринимать, а обратиться в Мир Владык за помощью. Если хотя бы часть из сказанного этим человеком правда, то, по всей вероятности, местные войска находятся во власти восставших. Десять частей Старкинов способны на многое, но от них нельзя требовать побед над целыми армиями. Здесь необходимо по меньшей мере пять-шесть полков. И нет причины терять людей из-за глупости какого-то мошенника.
— Несомненно, — согласился Джим. — Такой причины нет. Но я хотел бы получше разобраться в обстановке, прежде чем взывать о помощи. Пока что мы исходим из утверждений губернатора. Однако на деле все может оказаться иным. Даже если опасения справедливы.
— Командир, я вынужден возразить, — произнес Гарн-2. — Каждый Старкин слишком ценен, чтоб им можно было безнаказанно рисковать. Это нечестно и, если хотите, непростительно. Довожу это до вашего сведения, как бывший командир Старкинов.
— Командир, — вступил Адок. С той поры, как они покинули Мир Владык, Адок обращался к Джиму строго по-военному. — Адъютант совершенно прав.
Джим пристально оглядел обоих. Сказанное лишний раз напомнило, что хоть он и назначен командиром полка, настоящего военного опыта у него маловато.
— Благодарю, Гарн, — отчетливо произнес Джим. — Благодарю. Но все же я хочу увидеть обстановку собственными глазами.
— Слушаю, командир, — бесстрастно ответил Гарн.
Был ли это характерный для Старкинов идеальный самоконтроль, либо Гарн сумел взглянуть на дело с точки зрения своего начальника? Джим не стал ломать голову. Он просто повернулся и двинулся к губернатору, который при его появлении затравленно вскинулся.
— У меня к тебе много вопросов, — заявил Джим. — Вначале скажи — какие методы использовал твой брат или кто-то там еще из главарей, чтобы увлечь за собой людей?
Собравшийся было снова заплакать, губернатор встретил взгляд Джима, и, проглотив слезы, забормотал:
— Я не знаю, нет… Не знаю! Ходили слухи о чьем-то покровительстве, да-да, покровительстве… — Он осекся.
— Продолжай, — спокойно произнес Джим. — Договаривай свою мысль.
— О покровителе… покровителе из Мира Владык… — выдавил губернатор, в ужасе озираясь кругом.
— Покровительство одного из Высокородных? — выпытывал Джим.
— Я не уверен! Я никогда не знал точно. Ведь это слухи!
— Ладно, не бойся. Слушай меня. Несомненно, у твоего брата большие вооруженные силы. Меня интересует — где они, чем вооружены и какова численность личного состава.
Едва тема допроса удалилась на сравнительно безопасное расстояние от Мира Владык, губернатора словно подменили. Он ожил, как увядший цветок в вазе с водой. Узкие плечи расправились, голос сделался глубже и тверже. Губернатор ткнул пальцем в стену кабинета.
— К северу отсюда, — и назвал расстояние, соответствующее шестидесяти милям. — Они стоят в окруженной холмами долине. На каждом холме усиленный пост из лучших бойцов нашей армии…
— Сколько их?
— Примерно… три четверти всех… возможно, — запинаясь, выдавил губернатор.
— Если он говорит о трех четвертях, значит — больше девяноста восьми процентов всех войск, — вставил Гарн-2.
