Не знаю, думал или не думал о недостатках эфирных островов американский физик Дайсон, но он предложил выход: скрепить все острова, образовать вокруг Солнца сплошную оболочку. На внутренней ее поверхности могут поселиться люди — в два миллиарда раз больше, чем на Земле. Чтобы все они не падали на Солнце, оболочка вращается, центробежная сила создает вес. Дайсон так верил в неизбежность своих оболочек, что даже предложил астрономам искать их на небе. Свое солнце они заслоняют, но сами должны светиться инфракрасным светом.
К сожалению, в отличие от физика Дайсона я — рядовой инженер–конструктор в прошлом — не верю в эти оболочки. Лопнут они, по–моему. Лопнут, потому что при вращении на полюсах скорость нулевая, там невесомость, а на экваторе — максимальная и максимальный вес. Значит, все воды потекут на экватор и продавят его неизбежно.
Мыльный пузырь — эта дайсонова оболочка.
Мне лично больше по душе третий вариант: реконструкция Солнечной системы.
В космосе нет приготовленной для нас целины. Планеты надо перелицовывать, подгонять до человеческой мерке, перекраивать, перешивать.
На Луне и на Марсе нет воздуха. Придется создавать атмосферу. На Венере атмосферу необходимо менять: кислород извлекать из углекислого газа. Из малых планет надо склеивать большие, большие и громоздкие — раскалывать, осколки перемещать, буксировать к Солнцу поближе, расставлять их по правилам тяготения, так чтобы друг друга не сбивали с орбиты.
Увлекательные технические проблемы, Я с удовольствием разбирался в них в свое время. Есть у меня рассказ “Архитектор неба”. Есть и другой — “Первый день творения” — о создании подходящих для человека планет.
А вот о жизни на сонме планет не писал. Сохраняют ли они тесную связь с Землей? Будет ли борьба общечеловеческих и местнопланетных интересов?
В ином ракурсе встает эта проблема в рое искусственных планетоидов по Циолковскому. Там резкое противопоставление жизни летающих деревень и столичной планеты Земля. И столкновение стремлений: патриархальные старожилы — патриоты своего цилиндра — удерживают молодежь дома, а девушки какие‑нибудь, три сестры, только одно твердят: “На Землю, на Землю… в Москву!”
Противоположная проблема в системе населенных планет. Целые миры с почти самостоятельной экономикой, расставлены они широко, транспорт труден и невыгоден. Отсюда тенденция к самостоятельности. И вот небольшая планета Л… (Луна, очевидно) решает выйти из сообщества. Что будет дальше? Фантастика дальнозорка; можно дать хронику на сотню лет вперед. Написать, что ли? Или чересчур острая тема?
После Солнечной системы переселение к другим звездам. Снова столкновение интересов — местнозвездных и общечеловеческих.
И так далее до бесконечности.
И спор: вечно ли рваться в бесконечность? Не лучше ли очертить круг, найти оптимальный режим, ограничить рост населения, производства, потребления… и продолжительность жизни тоже. В самом деле: столько хлопот с этой жизнью! Хоронить куда проще.
Между прочим, художественная литература, как правило, возражала против бессмертия. Возражая, доказывала, что бессмертные будут несчастнейшими людьми.
У Свифта в “Путешествиях Гулливера” бессмертные — противные, выжившие из ума маразматики.
Они смертельно устали и жаждут смерти ради покоя, убеждает Э. Сю, используя легенду о Вечном Жиде.
Из‑за одиночества несчастен бессмертный Камилл у братьев Стругацких. Все кругом гибнут поголовно, а он, бедняга, вынужден жить.
Бессмертным надоест жить — уверяет Карел Чапек.
Бессмертные вообще расчеловечатся — грозит Геннадий Гор.
Редкостное единодушие. Мне‑то кажется, что оно рождено не столько подлинными опасениями, сколько самоутешением: недостижимый виноград зелен и невкусен; недостижимое бессмертие невкусно, противно даже, не стоит мечтать.
Однако не замечаете ли вы, что противники бессмертия ссылаются только на частные недостатки. Возражение Свифта, например, снимается сразу. У нас же речь идет о сохранении молодости. Молодость хотим мы продлить, а не годы, лишь бы годы, хотя бы и дряхлые.
Снимается и возражение насчет одиночества бессмертного среди смертных. Жизнь продлевается всем, так требует Ксан.
Четвертое возражение против бессмертия — скука. Жить надоест. Мне‑то оно не кажется существенным. Если кто‑нибудь кончил самоубийством от скуки, такого даже не очень жалеют. Плечами пожимают: с жиру бесился.
Но все‑таки жизнь будущего человека надо избавить от однообразия. Подумаем. Жизнь многократно омоложенного! Тема же!
Эту я не стал откладывать. Написал повесть. Называется “Ордер на молодость”. И начинается она такими словами:
“Уважаемый друг!
Жители нашего города поздравляют Вас с почетной датой — шестидесятилетием со дня рождения — и благодарят Вас за многие годы полезного труда. Нам было приятно жить и работать вместе с Вами.
Попутно напоминаем Вам, что, по мнению современной медицины, 60–летний возраст наиболее благоприятен для биологического перепрограммирования и перенастройки организма мужчин на очередную молодость. В этой связи просим Вас посетить ближайший центр омоложения в любое удобное для Вас время, предварительно заполнив прилагаемую анкету”.
Герой мой глянул, руками развел, так и сел на месте. Как? Уже.
То есть удивляться не было причины. Отлично помнил, что ему шестьдесят. В таком возрасте не забываешь о возрасте, поясница напоминает. Там саднит, тут ноет, то и это подлечить пора. “Ну что ж, в молодость так в молодость! Что там еще? Анкету заполнять им, бюрократам несчастным. Ах, целая тетрадка: “Каким был, каким хочу стать?” Каким хочу? Молодым, разумеется. Еще что? Пол? Был “м” и останусь “м”. Все, что ли? Нет, еще раздел второй: “По желанию омолаживаемого операцию юнификации можно сочетать с метаморфизмом. Продумайте внимательно, какие видите Вы недостатки в своей внешности, характере и способностях, что хотели бы исправить?”
Тут герой задумывается надолго: что исправить? Много надо бы переделать. Ведь он у меня в отличие от литературных героев романов о будущем человек обыкновенный, средний… и в жизни не раз уступал тем, кто выще среднего. И он начинает вспоминать свои неудачи и недостатки, прикидывать, какие черты характера улучшить, какие потребовать таланты.
Таланты по заказу — еще одна тема.
Это я тоже написал. Это опубликовано в “Фантастике–87”.
Вот как получается, казалось бы, взял я чисто биологическую тему: продление молодости, отмена старости. Но за биологической ниточкой покатился клубок — от новых сроков жизни к новой демографии, от демографии к новой географии, от географии к новой космографии, от нее к новой физиологии и новой психологии, к новым условиям жизни и к новым отношениям.
