– Девять.
В голове у Гласс внезапно загудело. Она пробормотала Коре, которая все еще пыталась сторговаться, свои извинения и побрела к соседнему столику поглядеть ювелирные украшения. Ее пальцы рассеянно потянулись к голой шее. Раньше она всегда носила чип-кулон, устройство, которым некоторые девушки с Феникса заменяли наушники-вкладыши или трансляторы на сетчатке глаза. Чип, встроенный в ювелирное украшение, считался очень модным аксессуаром. Его могли позволить себе те, кому повезло унаследовать семейную драгоценность или разжиться чем-то в Обменнике.
Взгляд Гласс рассеянно блуждал по сияющим безделушкам, и вдруг ее внимание привлек блеск золота – овальный медальон на тонкой цепочке. Гласс вздохнула и замерла: шквал боли обрушился на нее, и каждая клеточка тела запульсировала смесью сожаления и горя. Девушка знала, что должна отвернуться и идти дальше, но ничего не могла с собой поделать. Она протянула дрожащую руку и взяла медальон. Контуры украшения казались размытыми, потому что ее глаза наполнились слезами. Пальцы сами собой устремились к тыльной стороне медальона, но Гласс и так знала, что на ней будет изящная гравировка в форме буквы «Г».
– Ты уверена, что не пожалеешь? Ты точно хочешь отмечать свой день рождения на Уолдене? – спросил Люк.
Они сидели на диване, их головы почти соприкасались. На лице Люка было написано такое искреннее беспокойство, что она чуть не рассмеялась.
– Ну сколько еще тебе повторять одно и то же? – Гласс забросила на Люка обе ноги.– Я хочу праздновать на Уолдене, и больше нигде.
– Но разве твоя мама не хочет устроить для тебя какую-нибудь пафосную вечеринку?
Гласс опустила голову ему на плечо.
– Хочет, наверное, но зачем оно мне, если там нет тебя?
– Я не хочу, чтоб ты поставила на своей жизни крест только потому, что я не могу быть ее частью,– Люк пробежал пальцами по руке Гласс и внезапно посерьезнел.– Ты не жалеешь, что мы остановили тебя той ночью?
Люка, поскольку он был жителем престижного механико-инженерного блока, обычно не привлекали к дежурствам на КПП, но однажды вечером это все-таки произошло. И именно в тот вечер Гласс припозднилась, возвращаясь домой после занятий с Уэллсом.
– Ты шутишь? – Она подняла голову и поцеловала его в щеку. Вкуса его кожи оказалось достаточно, чтобы ее тело вспыхнуло, как в огне. Губы Гласс заскользили в сторону, поднялись от его подбородка к уху.– Это было самое лучшее решение в моей жизни – нарушить в ту ночь комендантский час.– Он слегка вздрогнул от ее слов, и она улыбнулась.
На Фениксе комендантский час соблюдался не слишком строго, но в тот вечер ее остановили два охранника. Один из них попортил Гласс крови, вначале проверив сканером ее большой палец, а потом привязавшись с неприятными вопросами. Второй охранник в конце концов вступился за нее и настоял на том, чтобы проводить ее остаток пути.
– А лучшее решение в моей жизни – проводить тебя в ту ночь до дому,– пробормотал Люк.– Хотя мне все время хотелось поцеловать тебя, и это было пыткой.
– Ну тогда, наверно, нам лучше наверстать упущенное,– шепнула Гласс.
Ее губы, дразня, шевелились совсем близко от его губ. Их поцелуи становились все более страстными, Люк, положив руку на ее затылок, запустил пальцы ей в волосы. Гласс забралась к нему на колени, ощущая у себя на талии надежные руки, которые не давали ей упасть.
– Я люблю тебя,– прошептал Люк ей на ухо.
Неважно, сколько раз она слышала эти слова, они все равно неизменно вызывали в ней трепет. Гласс отстранилась, чтобы восстановить дыхание, сказала:
– Я тоже тебя люблю,– а потом снова поцеловала его. Ее рука переместилась на талию Люка, туда, где между брючным ремнем и задравшейся рубашкой образовалась полоска голой кожи.
– Нужно сделать паузу,– сказал Люк, нежно отводя ее руку в сторону. В последние несколько недель им все труднее становилось сдерживаться.
– Не хочу,– Гласс с лукавой улыбкой снова потянулась губами к его уху.– И потом, это же мой день рождения.
Люк рассмеялся, а потом, крякнув, поднялся на ноги, продолжая удерживать Гласс в объятиях.
– Поставь меня! – хихикнула Гласс, дрыгая в воздухе ногами.– Что ты делаешь?
Люк сделал несколько шагов к двери:
– Доставляю тебя в Обменник. Попробую махнуть не глядя на девушку, от которой не будет столько неприятностей.
– Эй,– Гласс изобразила негодование и затарабанила кулаками по его груди,– отпусти меня немедленно!
Он отвернулся от двери и спросил:
– Так ты будешь хорошо себя вести?
– Что? Так это я виновата в том, что ты слишком горяч, чтобы убрать от меня свои ручищи?
– Гласс,– предостерегающе сказал он.
– Ладно, я обещаю.
– Хорошо,– Люк вернулся в глубь комнаты и мягко опустил ее на диван.– Потому что мне будет очень стыдно, если я не вручу тебе подарок.
– А что за подарок? – спросила Гласс, усаживаясь.
– Пояс верности,– очень серьезно ответил Люк,– для меня. Я его в Обменнике нашел. Стоит целое состояние, но ради того, чтобы предохранить…
Гласс ударила Люка в грудь, а он рассмеялся, обнял ее и с широкой улыбкой сказал:
– Прости.– Люк полез было в карман и приостановился.– Только я не упаковал, оно без бантика, и все такое…
– Ничего.
Он вытащил из кармана какой-то предмет и протянул его ей на раскрытой ладони. Блестящий золотой медальон.
– Люк, он прекрасен,– прошептала Гласс, потянувшись, чтобы взять подарок. Ее пальцы пробежали по изящным граням вещицы, и глаза девушки расширились: – Это же земная работа!
Люк кивнул.
– Судя по надписи, так и есть.– Он взял медальон из ее рук.– Можно я…
Теперь кивнула Гласс, и Люк шагнул ей за спину, чтобы застегнуть замочек. Она вздрогнула, ощутив руки любимого у себя на шее, когда он сдвигал ее волосы в сторону. Гласс могла только догадываться, сколько стоила подобная роскошь,– чтобы купить медальон, Люк, наверно, истратил все свои сбережения. Хоть он и служил охранником, излишков у него никогда не водилось.
– Мне нравится,– сказала Гласс, подняв лицо к любимому и касаясь пальцами цепочки.
Люк в ответ широко улыбнулся и со словами «Я очень рад» провел рукой по ее шее, перевернув медальон. На обратной стороне была выгравирована буква «Г».
– Это ты сделал? – спросила Гласс.
Люк кивнул.
– Я хочу, чтоб даже через тысячу лет люди знали, что он принадлежал тебе,– Он нажал на медальон пальцем, легонько вдавливая золото в ее кожу.– Теперь тебе осталось только наполнить его своими собственными воспоминаниями.
Гласс улыбнулась:
– Я знаю, с какого воспоминания мне хочется начать.– Она подняла взгляд, ожидая увидеть, что Люк дурашливо закатил глаза, однако лицо его было серьезным. Их взгляды встретились, и на бесконечно долгий миг в квартире воцарилась тишина, нарушаемая лишь биением их сердец.
