Лео сел рядом и обнял меня за плечи:
– Откуда у тебя кровь на щеке?
– Не знаю… А-а-а, руку поранил.
Я слишком сильно схватился за проволоку, когда отцеплял Роберто, и в пылу состязания не заметил.
– Вчера утром ты, помнится, планировал пятое место в лучшем случае и не собирался из-за этого умирать от горя.
– Я и сейчас не умираю, – ответил я хрипло.
– Если ты не хочешь, чтобы сюда прибежал Бовес с платочком, встань, – произнес Лео сурово.
Я поднял глаза и посмотрел на него: а ведь Лео тоже дико огорчен, но никто, кроме самых близких друзей, ни за что не догадается.
Я встал и уставился на большой экран, как будто мог его загипнотизировать или заставить отвернуться. Через несколько минут на нем появились черные строчки:
1. Э. Пеллегрино 27.16
2. Э. Галларате 27.17
3. В. Скандиано 27.43
Дальше я уже не смотрел. Мы отстали на одну секунду! Я покрепче сжал зубы, чтобы не взвыть от досады. В двадцати метрах громко кричали «Ура»: там стояли, точнее, прыгали от радости ребята из команды Эрнесто. Я сделал несколько глубоких вдохов и пошел поздравлять победивших соперников.
Когда я подошел, то обнаружил, что Гвидо меня опередил: он яростно доказывал Эрнесто, что мы проиграли, а они, соответственно, победили случайно. Я чуть было не открыл рот, чтобы присоединить свой голос к его аргументам, но вовремя остановился: «неизбежные на море случайности» были у всех. Или могли быть. Поэтому я тыльной стороной ладони (она почти чистая) приподнял подбородок Гвидо, чтобы он заткнулся. Он скосил глаза и посмотрел на меня с удивлением.
– Они победили, потому что они лучшие, – ответил я на невысказанный вопрос. – Поздравляю, – я протянул руку Эрнесто, и он ее пожал.
– Но вы круты, – утешил он меня. – Вчера вас никто выше шестого места не ставил. Изобретатели!
– Это все Энрик! – сказал справедливый Гвидо.
– Не выдавай командных тайн, – велел я, пожимая руки всем ребятам из команды победителей.
Чуть позже к нам подошел Бовес, кажется, он собирался меня утешать, но, увидев, что я не рыдаю, просто поздравил нас с призовым местом.
Вечером, когда моя команда устроилась вокруг костра петь грустные песни, я остался в палатке. Я решил изучить карту леса, в котором будет ночная игра: готовиться к бою в последний момент, как вчера, я не собираюсь. Если уж на этот раз я такой дурак, что учусь на своей ошибке, то по крайней мере не буду ее повторять.
Минут через десять в палатку забрался печальный Тони.
– Ты чего? – спросил я.
– Так. Я тебе не помешаю?
Я помотал головой:
– Если не будешь прыгать прямо на карту, то нет.
Тони тяжело вздохнул и улегся на свой спальник.
– Можешь взять комп и почитать что-нибудь, – заметил я.
– Угу, спасибо, – всхлипнул он.
Я поднял глаза:
– Что такое?
– Ну, я вчера ляпнул, а мы не выиграли…
– Ха, да если бы ты не ляпнул, мы были бы на шестом месте или даже на седьмом. Выдохни! Раз никто не умер, значит, мы проехали!
Тони слабо улыбнулся, а я опять уткнулся в карту: запомнить ее до малейших нюансов, во время игры будет некогда на нее смотреть. И понять, что будут делать все остальные и что будем делать мы сами.
Почти круглый лес (наверняка ведь специально сажали для таких вот игр или вырубили лишнее, если он уже был), чуть меньше семи километров в диаметре, разделен на четыре одинаковых сектора. Многочисленные ручьи сливаются в небольшую речку. Родники, поляны и полянки, холмов нет – место плоское. Я не смог понять, какой из секторов лучший, у каждого есть свои достоинства.
Тут я услышал снаружи незнакомый голос:
– Можно?
– Можно, – откликнулся я, складывая карту.
В палатку шагнул Валентино. А, кстати, «В. Скандиано» это он. И на скалолазании его команда была второй.
– Валентино, – представился он, протягивая руку.
– Энрик, – ответил я, вставая и пожимая ее. – Это Тони, – представил я нашего малыша.
Валентино мотнул головой: неважно.
– У меня к тебе дело, наедине.
Тони поднялся, чтобы уйти. Я удержал его за плечо:
– У меня, конечно, есть личные тайны, но я сомневаюсь, что ты можешь сейчас открыть хоть одну из них.
Он мне не понравился: какие такие тайные дела? И присесть я ему не предложил.
Секунд тридцать Валентино раздумывал:
– Ладно, это не важно, – сказал он наконец. – Я по поводу будущего лета.
– До него еще далеко, – заметил я, чтобы что-нибудь сказать.
– Да?! Я целый год команду собирал и готовил, а тут ты! Черт бы тебя побрал! – взвыл он в отчаянии.
– Не поберет, – ответил я спокойно, – столько уже раз пытался.
– Вот именно!
– Э-э-э? – удивился я.
– Ваши мальки в будущем году приедут сюда же, а вы – уже в другой лагерь, для старших. И мы тоже. И там мы сами будем мальками. В курсе?
– В курсе. Ну и что?
– А то, что я этих своих болванов разгоню, оставлю одного только Альфредо. Предлагаю присоединиться. Представляешь, первый раз там – и уже что-нибудь выиграем.
– Нет, – отказался я.
Он немного подумал:
– Хочешь, чтобы это была твоя команда, а не моя? Да ладно, пусть так и будет. В конце концов вас больше.
– Нет, – повторил я.
– Ты думаешь, что ты один ужасно хитрый?
Я мотнул головой.
– Я тоже хитрый! И если это объединить… Ты знаешь, что мы бежали впятером?
Я пожал плечами:
– Какая разница? Есть же правила пересчета.
Он ухмыльнулся и продолжил:
– У нас самый медленный вчера пропорол себе ногу десантником, и – привет. Врач запретил ему участвовать. Ну как?
– Нет, – повторил я в третий раз.
– Да почему?! – Его удивление было неподдельно.
– Даже если мы двое, ты и я, окажемся на абсолютно пустой планете, ты все равно не будешь играть в моей команде, понял? – отчеканил я в ярости. – И держись от меня подальше!
– Ты что, псих?!
– Проваливай!
Он пожал плечами и вышел. Я опустился обратно на табуретку. Меня мутило. Тони смотрел на меня с недоумевающим видом:
– Надо мне перед стрельбой ушибить руку, – предложил он.
Этого я уже не вынес: подбил его под ноги, уронил животом к себе на колени и крепко шлепнул. Тони смолчал и не сопротивлялся, наверное, решил, что я имею право. Это меня отрезвило, я его поднял, взял за плечи и умоляюще произнес:
– Тони, пожалуйста, никогда не говори ничего подобного, не делай и даже не думай! Ни про себя, ни про кого-нибудь другого!
– Ну почему?! Без меня же будет больше очков, и сегодня…
