Но Макиннона нигде не было. Великанша хозяйка, вцепившаяся в бутылку джина, как девочка - в свою куклу, сидела на лестничной площадке, не в силах сдвинуться с места. Джим пробрался мимо нее в самую дальнюю комнату - она была пуста.
Хозяйка хрипло засмеялась.
- Куда он ушел? - требовательно спросил он.
- Ушел, и все, - сказала она одышливо. Ему захотелось дать ей хорошего пинка. Не сказав ни слова, он протиснулся мимо нее и вы шел.
Он стоял в темном дворе, ставшем еще темнее после того, как он задул свечу. Дом позади него был погружен в молчание, девочка исчезла - по спине у него поползли мурашки.
Во дворе был кто-то еще.
Джим в этом не сомневался, хотя никого не видел, не слышал. Он замер, кляня себя за глупость, и неслышно сунул руку в карман, нащупывая медный кастет, который всегда носил с собой.
Но тут легкая ладонь коснулась его руки, и женский голос шепнул: "Подождите..."
Он весь напрягся. Его сердце бешено колотилось. Он видел только тусклые мокрые отблески на мокром кирпиче стены по другую сторону двора; в самом же дворе - кромешная темнота, больше нечего.
- Вы друг, - прошептал голос. - Он называл ваше имя. Пойдемте со мной.
Это было похоже на сон. Закутанная в пальто и шаль фигура проскользнула мимо него, знаком предложив следовать за ней; он повиновался, чувствуя себя беспомощным, как во сне.
Ее маленькая аккуратная комнатка была совсем рядом; низко склонив голову, она чиркнула спичкой и зажгла свечу; шаль, соскользнув вперед, за крыла ее лицо.
- Прошу... - прошептала она и отбросила шаль назад.
Джим оторопел. И все понял. Огромное, цвета сырого мяса родимое пятно закрывало почти половину ее лица. Глаза лучились и были прекрасны, но их выражение сказало ему, что она прочитала на его лице, и ему стало стыдно.
- Простите меня, - сказал он. - Кто вы?
- Пожалуйста, присядьте... Я слышала, как вы говорили о нем с миссис Муни... Я ничем не могла помочь...
Он сел к столу, накрытому красиво вышитой льняной скатертью. Все, что он видел, было по-старомодному прелестно; в воздухе стоял слабый аромат лаванды. И сама она была изящна; и в ее речи не слышно было интонаций кокни, разве что легкий оттенок. Ньюкасл? Дарем? - спрашивал он себя. Голос был мягкий, музыкальный. Она села по Другую сторону стола, опустила глаза.
- Я люблю его, мистер Тейлор, - прошептала она.
- О! Вот что. Теперь я понимаю.
- Меня зовут Изабел Мередит, - продолжала она. - Когда он пришел... Когда он прервал свое выступление у леди Харборо в тот вечер, он едва ли соображал, что делает. Он пришел ко мне, потому что однажды мы... Я помогла ему в прошлом. Дала немного денег. У меня их совсем мало, как видите. Я белошвейка. Чтобы такой человек, с таким талантом, вынужден был прятаться, как сейчас... Но он в большой беде, мистер Тейлор, в большой опасности. Он... Как еще он мог поступить?
- Он может рассказать всю правду как есть. Он может прийти на Бёртон-стрит - ему известно куда - и рассказать все мне или моему другу Фреду Гарланду. Если он действительно в опасности, это лучшее, что он может сделать. Но он предпочел укрыться здесь.
Она водила ногтем по узору на скатерти.
- Понимаете, он очень нервный, у него богатое воображение, - сказала она, немного помолчав. - Он артист и потому, естественно, чувствует все сильнее, чем большинство из нас. Более обостренно...
Джим промолчал. Единственный настоящий артист, которого он хорошо знал, был Вебстер Гарланд, а он был выносливый и грубоватый; единственное, что его выделяло, был уникальный склад ума и великолепный глаз, а вовсе не восприимчивость к разного рода химерам.
- Ну, вот что, - сказал он наконец, - будь это кто другой из этой чудаковатой породы, я бы и ухом не повел. Но мы стараемся кое-что выяснить, не о Макинноне, совсем о другом, - а он где-то сбоку припеку с этим связан. Речь идет о мошенничестве, о финансовых фокусах-покусах, о спиритических хитростях, о злодейских замыслах, а может быть, и о чем-то похуже. Итак, что он сделал? И вообще, как вы оказались с ним рядом?
- Я встретила его в Ньюкасле. Он был добр ко мне. Тогда он еще только начинал... Он сказал мне, что пользоваться своим настоящим именем на сцене не может - Макиннон не настоящее его имя, - потому что тогда отец разыщет его и заставит уйти.
- М-м-м?
- Так он сказал.
- Ну ладно, а кто же тогда его отец?
- Этого он мне никогда не говорил. Какая-то важная персона. Дело как-то касалось наследства - фамильные сокровища или что-то вроде, - он от всего отказался ради своего искусства. Но его отец боялся, что он обесчестит их имя, понимаете?
- Г-мм... - промычал Джим крайне скептически. - Ну, а что насчет этого парня Беллмана? Он-то как тут замешан?
Изабел Мередит отвела глаза.
- Я думаю, - прошептала она, - он, может быть, убийца.
- Продолжайте.
- Алистер никогда не говорил этого прямо. Но... иногда делал какие-то намеки, знаки... Словом, что-то здесь нехорошее.
Она выдвинула ящик, взяла записную книжку и вынула из нее пожелтевшую газетную вырезку. Даты не было.
СЕНСАЦИОННОЕ УБИЙСТВО
СОХРАНИВШИЙСЯ ВО ЛЬДУ
В минувшем месяце в сибирском лесу было сделано
сенсационное открытие, охотник нашел тело мужчины,
сохранившееся во льду замерзшей реки. Сначала
полагали, что жертва упала в воду и утонула, но после
проведенного обследования стало ясно, что несчастному
нанесли несколько ударов шпагой в горло и грудь.
Нет никаких ключей к установлению его личности,
и, если бы не случайная находка охотника, тело, без
сомнения, унесло бы на север весеннее половодье, и
оно навсегда затерялось бы в Северном Ледовитом
океане.
История сия вызвала большой интерес в России,
где исчезновение...
На этом вырезка обрывалась. Джим разочарованно поднял голову.
- Была ли здесь дата? - спросил он.
- Не знаю. Я нашла это, когда... Листок выпал из кармана его плаща. Увидев его у меня в руке, он стал белым как смерть. Сказал, что этот листок вызвал в его мозгу странное видение... Что такое, мистер Тейлор? Здесь содержится что-то для вас важное?
Джиму вспомнился голос Нелли Бад, невидимой в темноте: "Он все еще там, в стеклянном гробу..." Значит, все это действительно связано, подумал он. Тело во льду, жестокая стычка в видении Макиннона, кровь на снегу...
- Вы знаете женщину по имени Нелли Бад?
- Нет, - ответила она растерянно. - Кто она?
- Она... как это... медиум. Ничего общего с Макинноном, кроме того, что в этой вырезке речь идет о том же, о чем она однажды говорила. Могу я взять ее?
Изабел колебалась. Джим догадался: она не хотела выпускать из рук любую мелочь, касавшуюся Макиннона.
- Ну хорошо, все в порядке, - сказал он. - Сейчас я перепишу ее, сделаю копию. Не говорил ли он еще что-нибудь об этом?
