Деккер сделал, как ему было сказано. Ясно было, что у Джефри и Мэхина было в таких делах гораздо больше опыта, чем у него, и во всяком случае, казалось, нет необходимости предпринимать что-либо еще. Обдумав это со всех сторон, Деккер задумчиво посмотрел на холодильник, потом оставил мысль о том, чтобы приготовить еду. Вместо этого он вынул картриджи с домашним заданием и начал заниматься.
Он делал упражнения на вычисление — хотя он так никогда и не мог понять, к чему арифметика, если у всех есть карманные калькуляторы — когда услышал стук в дверь.
Это вновь была миссис Гейрун, на этот раз с прикрытой крышкой миской супа.
— Я думала, тебе захочется что-нибудь поесть, — извиняющимся тоном сказала она — И отец твой тоже, когда проснется. Ребята сказали, что он проспит, скорее всего, ночь напролет, но если он проснется, все, что тебе надо будет сделать, это разогреть суп.
— Спасибо, — сказал Деккер, поднимая крышку и вдыхая ароматный запах. Это было что-то вроде мяса убитого животного с овощами, и, действительно, великолепно пахло.
Миссис Гейрун на минуту задержалась.
— Он — хороший человек, твой отец, — сказала она, вытирая руки передником. — Просто стыд, что он получил такое увечье в Оорте.
— Спасибо, — снова сказал Деккер, не найдя более подходящего ответа, но женщина еще не кончила.
Она помедлила, а потом конфиденциально сказала:
— Знаешь, Деккер, когда-то я думала, что, может быть, сама туда отправлюсь.
Это Деккера удивило, и выражение его лица заставило женщину рассмеяться.
— О, — доброжелательно сказала она, — я не всегда работала в инспекционном отделении телефонной компании. Когда я была молода, знаешь, у меня были большие надежды. Я изучала инженерное дело в Ньюкастле-на-Тайне, и думала, что освоение Марса путем поставки на него комет — лучшая из всех когда-либо существовавших идей — только, конечно, потом я вышла замуж за мистера Гейруна, а он не хотел, чтобы я отправлялась без него. Так что я сделала самое лучшее, что могла.
Она выжидательно посмотрела на Деккера, который наугад сказал:
— Вы стали работать на телефонную компанию?
— О нет, не это. Я имею в виду Оорт. Я решила по-своему помочь проекту. Так что, когда мистер Гейрун умер, деньги, полученные по страховке, я вложила в Боны Оорта.
Она задумчиво завязывала и развязывала завязки фартука.
— Только в последнее время они несколько падают.
— Я на самом деле мало что смыслю в финансовых делах, — извинился Деккер. — У нас на Марсе ничего подобного нет.
— Ладно, я знаю, что ты не знаешь. Только… все равно приходится волноваться, правда ведь? Мне не хотелось бы продавать и терпеть убытки. С другой стороны, кто знает, каким будет будущее? Мне бы не хотелось однажды утром проснуться, чтобы узнать, что у меня не осталось ни пенни.
Тут она улыбнулась.
— Что меня поддерживает, так это существование таких людей, как ты, Деккер, которые готовы отдать все, чтобы отправиться в Оорт и работать над проектом. Благослови тебя Господь. И пожалуйста, если тебе что-нибудь понадобится, просто постучи в мою дверь.
Когда миссис Гейрун наконец ушла к себе, Деккер в задумчивости съел суп. Суп и в самом деле был очень вкусен, хотя Деккер не смог распознать точно, какие виды убитых животных пошли на его приготовление, но сознавал, что где-то на дальней части неба от него остался дурной привкус. Привкус остался не от супа. Это было нечто иное, и гораздо худшее.
Он удостоверился в том, что отец по-прежнему спит. Помыл тарелки и вынул пленку с последним разговором с матерью, чтобы найти кое-что из того, что она говорила.
Герти Де Во не пропускала недели, как бы ни была дорога связь с Марсом; она появлялась на экране каждый четверг. Мать всегда выглядела усталой и настороженной, всегда из беседы с ней удавалось выудить некие клочки информации. Тинкер заболел; Тинкеру лучше; на склоне Сагдаева попробовали поставить новые ветряные мельницы, и это хорошо, потому что песчаные бури в последнее время особенно сильны, и фотовольтные рамы постоянно забрасывает песком; и ее снова просили представлять Сагдаев во вседемном парламенте в Санпойнт-Сити. Деккер покачал удивленно головой: его мать и политик? Тсуми Горшак получил официальное предупреждение о недопустимости пропусков занятий по уступчивости. И бюджет на импорт вновь урезали.
Вот это он и искал. Он дважды проиграл этот отрезок пленки. Причина, почему не хватает куэс, говорила мать, заключается в том, что пришлось отложить новый выпуск Бонов, поскольку финансисты с Земли проинформировали их, что рынок временно слишком «раскатан».
Деккер нахмурился. Почему эти земляне вечно создают проблемы с Бонами? Сделка есть сделка, так ведь? С самого начала все знали, что выплат по Бонам не будет до тех пор, пока не будет завершен «Проект Оорт» — или по крайней мере завершен до такой степени, что на Марсе начнут выращивать достаточное количество продукции, чтобы она дала необходимые суммы для выплат. Так почему они заставляют колебаться цену — или, если говорить честно, не колебаться, а падать?
Он не видел в этом никакого смысла. И эти финансовые трюки наносили ущерб не одному только Марсу, они наносили чувствительный удар и по порядочным землянам, вроде миссис Гейрун.
Деккер зевнул и попытался выбросить из головы эти немыслимые вопросы. Выключив экран, он забрался в кровать, бросив одежду на пол. Храп отца перестал быть таким хриплым, как прежде, но Деккера все же беспокоил иногда примешивающийся к нему низкий скрежещущий звук, который определенно исходил не от Болдона Де Во. Лежа с открытыми глазами, Деккер размышлял о миссис Гейрун, своей матери — потом, почти погружаясь в сон об обоих родителях, пытался поймать ускользающее воспоминание о том, как это было, когда они жили вместе, до того, как отец отправился в Оорт. Деккер был почти уверен, что его родители были счастливы. Подобный вопрос, похоже, никогда не возникал, но они вели себя как счастливые люди, и мать определенно плакала, когда Болдон Де Во уехал. Так что же случилось?
Его мысли прервал громкий хлопок снаружи. Не одеваясь, Деккер прохромал к окну и выглянул наружу.
Мягкий дождик превратился в настоящую бурю, яростную и полную электрических разрядов. Огромные вспышки ярко-белого света прорезали черное небо, черными силуэтами высвечивая окрестные здания. Отдаленный грохот превратился в резкие раскаты грома, которые катились и скрежетали, и землю неумолимо хлестали потоки дождя. Это был не просто дождь. Ударяясь об окно, некоторые капли отскакивали от стекла, и Деккер вдруг к изумлению своему осознал, что он видит то, что здесь называют «градом».
