И ест ли она вообще?
Прекрати. Думай лучше о почтальоне, если тебе о чем-нибудь нужно думать. Думай о завтрашнем дне. Думай о том, как спастись.
Какой-то шум внезапно привлек внимание Донны. Это был Кадж, и он смотрел на нее. Их разделяло только стекло, и расстояние между его мордой и ее лицом не превышало шести дюймов. Покрасневшие глаза пса уставились прямо в глаза Донны. Морда собаки была оскалена, будто зверь улыбался.
Он как бы хотел сказать: "Я еще доберусь до тебя, детка. До тебя и до мальчишки. Думай о почтальоне, если хочешь. Если понадобится, я убью его так же, как убил всех Камберов. Точно так же я убью и тебя, и твоего сына. Помни об этом. Помни..."
Донна застонала. Они с Тедом были заточены в стареньком "пинто", а это чудовище снаружи откровенно насмехалось над ними. Его звали Кадж, и его укус таил в себе смерть.
Она попыталась взять себя в руки. Она попыталась улыбнуться собаке. Потом она прошептала:
- Пошел вон, ублюдок!
И, словно по команде, пес развернулся и побрел в сарай.
Вся дрожа от напряжения, Донна стала ждать. Ждать и искать выход.
Этой ночью Вику тоже приснился кошмарный сон. Ему снилась нора. Над норой нависала скала, почти закрывая вход. Внутри были заключены Донна и Тед. К ним подкрадывалось чудовище. Оно хотело добраться до них. Схватить их. Съесть их.
Сон напомнил сцену из "Кинг-Конга". Кинг-Конг в нем тоже не мог освободить своего друга.
Чудовище во сне напоминало... Кого же оно напоминало? Дракона? Нет, не совсем. Не дракона, не динозавра, не тролля. Он не мог определить кого. Так или иначе, Вик ничем не мог помочь Донне и Теду.
Он куда-то бежал, но нора не становилась ближе. Он слышал стоны Донны и мольбы о помощи, но когда хотел ей что-нибудь крикнуть ободряющее, слова застревали у него в груди.
"Оно не помогает! - беспомощно кричал Тед. - Оно не помогает. Заклинание против Чудовищ не помогает! Ты обманул меня, папа! Ты лжец, папа!"
Он бежал, а перед ним возникали высокие стены, овраги, горы камней он никак не мог прийти им на помощь...
Проснувшись в холодном поту, Вик не сразу понял, что находится в гостинице. Он пытался вспомнить, как выглядело приснившееся ему чудовище, но не смог.
Взглянув на стоящий на тумбочке телефон, Вик почувствовал непреодолимую тягу позвонить домой. Но он отогнал от себя неразумное, с его точки зрения, желание, выкурил сигарету, укрылся одеялом и спокойно проспал остаток ночи.
Следующий день был так перегружен разными делами и встречами, что домой Вик так ни разу и не позвонил.
Было жарко.
Донна слегка приоткрыла окно со своей стороны, а потом проделала то же самое с окном со стороны Теда. В этот момент она заметила в руках у мальчика какой-то листок бумаги.
- Что это такое, Тед?
Он тускло посмотрел на нее. Под глазами у него были темные круги.
- Это Заклинание против Чудовищ, мама.
- Можно посмотреть?
Мгновение он колебался, потом протянул ей листок. Донна поняла, что он свято верит в затею Вика и это придает ему силы.
- Я положил его в карман, когда мы с тобой собирались уезжать. Мама, чудовище хочет съесть нас?
- Это не чудовище, Тед, это просто собака, и она не собирается нас есть. - Донна говорила быстрее, чем это было необходимо. - Скоро появится почтальон, и мы сможем уехать домой.
- Отдай мне мое Заклинание!
Донне хотелось заплакать. Хотелось разорвать лист бумаги на мелкие кусочки и выбросить в окно. Что с ней произошло? Откуда такие садистские настроения? Почему она хочет причинить мальчику боль?
Было слишком жарко. Слишком жарко, чтобы думать. Она внимательно взглянула на сына. "Его нужно подстричь", - совсем некстати вспомнила она. Потом она стащила с себя туфли и с облегчением пошевелила пальцами ног.
Скоро появится почтальон и все прекратится.
И тогда не страшно, что у них практически не осталось ни воды, ни еды. Скоро они будут дома и напьются вдоволь. В "пинто" пахло мочой и становилось трудно дышать, но мысли о скором освобождении поддерживали в Донне силы.
Тед всматривался в листок бумаги с написанным на нем Заклинанием и вновь и вновь повторял его про себя. Отец так часто читал ему эти слова вслух, что мальчик запомнил их наизусть.
Донна прикрыла глаза и попыталась еще немного подремать. "Почтальон, - повторяла она себе. - Почтальон".
- Мамочка, а, может быть, машина сейчас заведется?
- Милый, я даже не хочу пытаться, потому что аккумулятор разряжен.
- Но мы ведь все равно сидим здесь. Почему бы тебе не попробовать? Попробуй!
- Прекрати указывать мне, что делать, парень, или напросишься на неприятности.
Тед отпрянул, испуганный ее резким тоном. Как он не может понять, что она не пытается заводить машину, чтобы не привлечь внимание собаки? Раздражение копилось в Донне, не находя выхода.
Она сердито повернула ключ, мотор чихнул раз, другой - и заглох.
- Ну что, доволен?
Тед начал плакать. Он плакал так, как плачут совсем маленькие дети. Донне стало жаль малыша, она прижала его к груди и стала нашептывать успокаивающие слова.
Наконец поток слез утих.
- Почему так жарко, мама?
- Это эффект отражения, - ответила она, не задумываясь над смыслом собственных слов.
Тед казался вполне удовлетворенным. Теперь его интересовало другое:
- Когда мы приедем домой, ты дашь мне стакан лимонада?
- Хоть десять сразу, - ответила она, не ослабляя объятий.
- Знаешь, - после паузы сказал Тед, - мне кажется, что собачка хочет нас съесть.
Она хотела возразить, но передумала. Каджа нигде не было видно. Звук мотора "пинто" не беспокоил его. Возможно, он спит. А что если с ним случились судороги и он умер? Вот было бы чудесно...
Нет. На это глупо надеяться. Просто он лежит где-нибудь в тени. Лежит и ждет.
Было уже одиннадцать часов.
Спустя сорок минут Донна заметила в траве возле машины какой-то предмет.
Еще полчаса ей понадобилось, чтобы понять, что это старая бейсбольная бита.
Через несколько минут после этого ее открытия из сарая вышел Кадж, моргая красными подслеповатыми глазами.
По радио пел Джерри Гарсия. Стив Кемп обычно с удовольствием слушал этого певца. Но сегодня никакая музыка не могла исправить его плохого настроения. Он думал о Донне Трентон. Он жаждал мести.
Ему было недостаточно письма, написанного ее мужу. Письмо могло не дойти. Мистер Бизнесмен мог просто не по-лучить его. Нет, месть должна быть более изощренной. Но какой?
Внезапно он понял, что должен сделать. Решительным шагом он вышел из номера, снятого им накануне, и направился к машине. Был почти полдень, и почтальон, чьего появления так ждала Донна Трентон, как раз собирался приступить к работе.
