- Да, - пауза, - другой.
- Спасибо, что сказала, - тон его не изменился. - Я должен похвалить тебя за эти отчеты. Краткие и точные. Все эксперименты прекрасно вырисовываются... кроме одного!
На этот раз Энн Стэкхауз все же переменила позу, она откинулась на спинку стула, пожалев, что не может провалиться сквозь пол и оказаться вне этой комнаты. Глаза Мортона смотрели прямо на нее, сверкающие глаза ястреба-охотника, заметившего полевку, прячущуюся в траве.
- Да? - Попытайся выглядеть удивленной. Но получилось скорее как виноватый вскрик.
- Биби! - в голосе Мортона теперь послышались резкость, скрытый гнев. - Я не понимаю, почему он не был введен в эксперимент. Или, возможно, саркастический намек, - этот человек не поддается действию Ц-551, вызывающего галлюцинации?!
Энн не знала, что сказать. Если бы она заранее заготовила ответ, она и тогда бы не смогла правдоподобно соврать. Черт, этот негодяй знает все!
- Разве он... так важен? - она взяла себя в руки, решив бороться.
- Честно говоря, да. Это молодой человек из состоятельной семьи, решивший стать строителем, тогда как у него есть диплом физика. Бунтарь, если угодно. Что им движет? Мы бы многое хотели узнать о нем. Но если его организм способен противостоять воздействию Ц-551, тогда он еще интереснее. Почему ты не дала ему препарат?
Она не ответила. У нее чуть было не сорвалось с языка оправдание школьницы: "Я не знаю". Это прозвучало бы глупо, еще больше снизило бы ее шансы. Она смотрела на пепельницу; диагональная форма, подделка под хрусталь, похожая на всевидящее око, пытающееся загипнотизировать ее. Она отвела взгляд, почувствовав в глубине души искру гнева, которая все разгоралась.
- Ну? Сказать мне самому, почему ты не дала Биби препарат?
- Давай, продолжай, - слабый выпад. Уволь меня, освободи,
- Ты не дала ему таблетку, потому что у тебя с ним личные отношения. Меня это не касается, - это было произнесено злобным шепотом и было, очевидно, очень важно для профессора Мортона. - Но я должен напомнить, что ты подписала ряд документов, когда начала работать в нашем отделе. И твои нынешние действия представляют очень серьезную угрозу безопасности. Я надеюсь, мне нет необходимости напоминать тебе об этом.
- Я не раскрыла никаких официальных секретов, - гнев внутри нее начал проявлять себя. - Я обещаю тебе, что ни одно слово не просочилось. Я просто отказываюсь вводить его в эксперимент.
- О, я понимаю, - он откинулся в кресле, медленно зажег трубку. - Итак, тщательно подготовленные досье и отчеты должны пойти прахом просто потому, что ты решила вступить в любовную связь с одним из наших... подопытных кроликов, тебе, кажется, нравится такое название. Ты фактически диктуешь правительству Ее Величества, над кем оно может проводить эксперименты, а над кем нет.
- Я просто хочу, чтобы Джеффа оставили в покое.
- Милая девочка, - теперь тон его был резок, - не тебе это решать. Ты нарушила своими действиями правила. Ты подписала, что будешь подчиняться, не задавая вопросов, и вот уже противоречишь этому. В результате ты стала опасна для дела.
- Тогда уволь меня, - резко сказала она. - Отдай мне мои документы, и я сразу же уеду. Ты никогда больше не увидишь меня.
- К сожалению, это не простая работа. Если бы мы могли увольнять непослушных сотрудников, мы бы выпускали множество шпионов, имеющих на нас зуб. Ты прекрасно знаешь, насколько серьезен наш эксперимент, его последствия, и если об этом станет известно общественности...
- Тогда я подам заявление об уходе!
- И это невозможно, - он рассмеялся, но от его смеха по спине у нее побежали ледяные мурашки. - Мы не можем позволить тебе просто так уйти, девочка!
- Ты угрожаешь мне? - она чувствовала, как колотится ее сердце. Ее замутило, у нее слегка закружилась голова.
- Скажем так: я пытаюсь убедить тебя выполнить работу, которую ты обязана делать.
- А если я откажусь? - Положим карты на стол, чтобы все выяснилось. Она начала слегка дрожать и надеялась, что Мортон не заметит этого.
- Тогда нам придется принять соответствующие меры. - Людоед-великан в облаке табачного дыма, в этом было что-то зловещее, похожее на пиротехнические эффекты в кинофильмах. Она содрогнулась.
- Это ответ политика. - По крайней мере, она была зла, все-таки какое-то утешение.
- Ну, я полагаю, что отчасти я и есть политик, - он говорил тихо, почти шепотом. - Я служу правительству, человечеству. В этом и заключается важность нашей задачи. Мы не можем потерпеть поражение из-за тривиальных вещей.
- Это нарушение прав человека, - возразила она. - Послушайте, профессор, говорите нормальным языком, чтобы я могла понять. Хватит намеков. Что именно вы предпримете, если я откажусь выполнять задание?
- Боюсь, что тебя придется... изолировать, ради безопасности, - он произнес это с некоторым сожалением, но угроза в голосе осталась.
- Запереть, да? Упрятать в психушку, как они поступают с диссидентами в России?
- В широком смысле - да. У нас нет альтернативы.
- Я могу обратиться в полицию.
- Мне кажется, я тебе переоценил, - он наклонился к ней через стол, - ты же не думаешь на самом деле, что это тебе бы помогло, ведь так?
- О, ради Бога! - она сдерживала нарастающую панику, желание вскочить, бежать из этой комнаты, бежать из лагеря. -Нет, не думаю. Как я уже. сказала, все это попахивает советскими методами. Полиция появляется тогда, когда вам это нужно, что бы я ни делала, вы используете свою власть, чтобы упрятать меня в психушку. Или, может быть, убрать. Так вы это называете, не правда ли?
- Не будем отклоняться от темы, - внезапно Мортон встал, подошел к окну и стал смотреть на главную автостоянку, засунув руки в карманы. Спокойный человек, у которого возникла проблема, ее нужно разрешить. - Послушай, Энн, не будем доводить до плохого. Нам это не нужно. Ни тебе, ни мне. Ты хорошо работала, лучше и быть не может, а теперь ты собираешься разрушить свое чудесное будущее в нашем отделе из-за чепухи.
- Из-за чепухи!
- Совершенно верно, - он повернулся и посмотрел на нее -приветливый, улыбающийся человек. - Послушай, с Биби ничего не случится, он просто переживет несколько... фантазий. По всей вероятности, совершенно безобидных. Несколько дней, и он вернется к своему нормальному состоянию, совершенно не сознавая, что произошло. Или же, если мы так решим, мы можем применить противоядие и вернуть его анормальное состояние в течение нескольких часов. Так кто что теряет? Он, конечно, не пострадает от каких-то вредных воздействий. В проигрыше окажешься только ты, если не согласишься выполнить приказ. В лучшем случае тебя переведут в лабораторию на какую-нибудь простую работу, мы можем даже послать тебя в Штаты. Так что Биби ты все равно не увидишь. Он найдет себе другую, а ты останешься ни с чем. Будь же благоразумна, Энн. Если не ты дашь ему препарат, это сделает кто-то другой. Своим упрямством ты будешь наказана, но над Биби все равно проведут эксперимент. Так что не лучше ли подсунуть ему таблеточку, а через несколько дней вы бы продолжили свой роман. Да могли бы и не прекращать. Мы не знаем. Ну же, Энн, будь умницей. Я бросаю тебе спасательный круг. Если все это дойдет до ушей моего начальства, я не думаю, что у тебя будет еще один шанс. Даже несмотря на то, что между нами все кончено, я хочу помочь тебе. Но я должен получить четкий ответ: да или нет. Немедленно!
