– Да, – прошептала вконец смущенная Маня.
– Звони, конечно, что за проблема!
Маня набрала номер Тягомотины.
– Роза, это я. Отбой!
– Что?
– Отбой, говорю!
– Что это значит?
– Значит, что ничего никому говорить не нужно, со мной все в полном порядке, никакая опасность мне не угрожает, поняла?
– Вот теперь поняла, когда ты все русским языком объяснила. А когда ты мне все расскажешь?
– Когда получится.
– А когда получится?
– Ну, я не знаю еще…
– Ну, мне же, во-первых, интересно, а во-вторых, я тут сидела как дура глубокая, ждала, даже в магазин выйти и то боялась…
– Спасибо, Роза, я обязательно все тебе расскажу, не сомневайся.
– Я и не сомневаюсь, просто долго ждать неохота. А то как что-то случается, сразу к Розе, а как загадки и тайны всякие, так и без Розы прекрасно обойдемся. Скажешь, я вру?
– Нет, ты не врешь, мы и вправду вели себя как свиньи, ты уж нас прости, только мне сейчас некогда, все, пока! – И Маня в изнеможении швырнула трубку.
Василиса смотрела на нее с легкой усмешкой.
– Сядь, Маша, и выпей чаю. Хочешь торт?
– Да нет, спасибо…
– А, я знаю, чем тебя угостить. – И она достала из холодильника большую вазочку с… лимонным желе.
– Я ведь ждала гостей… А угодила в больницу.
Маня зарделась от смущения. Но желе все-таки попробовала. Это было божественно вкусно!
– Только, пожалуйста, не говорите Дине, ладно?
– Ладно, обещаю! Она очень славная девочка.
– Вот то-то и оно, понимаете?
– Понимаю. А ты не голодная? Что-то я тебе ничего существенного не предложила. Знаешь, у меня всегда так. Если я сама голодная, то мне кажется, что и все должны набрасываться на еду, а если нет, то мне только потом в голову приходит, что другие, может быть, хотят есть.
– Нет-нет, спасибо, я правда есть не хочу. А желе жутко вкусное.
– Но ты его еще не готовила?
– Нет, – опять покраснела Маня.
– А еще съешь? Я, пожалуй, тоже попробую. Ты не стесняйся, а то оно пропадет…
Они молча ели желе, и вдруг Василиса хлопнула себя по лбу:
– Маша, ты сказала, что вы нашли в квартире Элеоноры окурок?
– Да.
– Какой?
– Обычный окурок. От папиросы «Казбек».
– «Казбек»? Ну конечно, «Казбек»! Кажется, я знаю, где искать Инночку!
Около двух часов дня, когда на смену Никите и Ксюше должны были явиться Гошка и Маня, в квартире Элеоноры Федоровны Голубовской раздался звонок в дверь.
– Вот это точность! – хлопнула в ладоши Ксюша, хотя на самом деле ей меньше всего хотелось сдавать такое приятное и многообещающее дежурство.
Дело в том, что тетя Лена ушла домой, Аля убирала квартиру, категорически отказавшись от помощи ребят, и у них с Никитой завязался разговор и выяснилось, что их взгляды и вкусы во многом, очень во многом, совпадают, но главное, Ксюша отчетливо поняла, что нравится Никите. А уж как он нравился ей, и говорить не приходится. Но все-таки она решила пока не подавать вида, что ей не хочется с ним расставаться.
– Слушай, Ксеня, давай после дежурства куда-нибудь пойдем, – предложил он ей.
Она удивленно и радостно на него взглянула, и вот тут-то раздался звонок.
Никита шагнул к двери и, ничего не спрашивая, открыл. На пороге стояли какая-то женщина в меховом жакете и Маня.
– Привет! Это мы! А Гошка уже пришел? – с порога выпалила Маня. – Вот, познакомьтесь, это Василиса Михайловна! А это Ксеня Филимонова, а это Никита!
Но тут в прихожую выскочила Аля и в слезах бросилась к Василисе.
– Ой, Василиса Михайловна, голубушка, беда-то какая! Что ж теперь делать-то?
– Погоди, Аля, может, еще и обойдется все.
– Аля, дайте Василисе Михайловне хоть шубу снять, она плохо себя чувствует!
– Ой, вы и вправду бледная такая, как говорится, краше в гроб кладут!
– Да вы что? Как вы можете! – возмутилась Ксюша. – Кто же в лицо такое говорит?
– Ничего, ничего, я знаю, что вид у меня не самый лучший, – слабо улыбнулась Василиса.
Никита помог ей снять жакет. И тут в дверь опять позвонили.
– Гошка! – сказал уверенно Никита.
Это и в самом деле был Гошка. При виде Василисы у него глаза на лоб полезли.
– А это Гоша! – представила его Маня. – Он у нас…
– Что это значит? Опять твои штучки? – напустился он на Маню, неприязненно оглядывая Василису.
– Мы взяли ложный след! – объявила Маня. – А Василиса Михайловна хочет нам помочь! Гошка, окурок у тебя?
– Окурок? Да, у меня, только дома.
– Скорее принеси его!
Гошка внимательно посмотрел на Маню, потом на Василису и, ни слова не говоря, бросился вон из квартиры. Через несколько минут он вернулся и все так же молча протянул Василисе маленький прозрачный пакетик, где лежал окурок «Казбека».
– Совсем как в детективном фильме, – улыбнулась Василиса и вытряхнула окурок в стоящую на столе пепельницу. Потом осторожно взяла его двумя длинными наманикюренными ногтями и повертела. Наконец она с довольным видом бросила окурок обратно в пепельницу и устало проговорила:
– Кажется, я догадываюсь, где Инночка…
– Где? – хором закричали все.
– Слава богу, слава богу! – шептала Василиса. – По крайней мере девочка жива и здорова.
– Но где же она? Кто ее украл?
– Бабушка.
– Что? – воскликнула Аля. – Какая бабушка?
– Разве у нее есть бабушка? – удивленно проговорила Ксюша.
– Да, есть. Элеонорина мать.
– Как? Зачем же она ее украла?
– О, это долгая, тяжелая, мучительная история, и вдаваться в ее подробности я не хочу, да и не могу, далеко не все знаю. Но по крайней мере я надеюсь, что ребенку она вреда не причинит.
В дверь опять позвонили. Пришла тетя Лена.
– Что тут у вас? – спросила она и остолбенела при виде Василисы.
Но Маня поспешила сказать:
– Тетя Леночка, теперь мы знаем, где Инна! Она у своей бабушки!
– У какой еще бабушки? – недоверчиво протянула тетя Лена.
– Здравствуйте, Лена. Вы не знакомы с Агриппиной Яковлевной?
– Кто это?
– Мать Элеоноры.
– Нет, я даже не знала, что она жива… Но почему вы решили, что это именно она?
– По окурку. Как Шерлок Холмс, – улыбнулась Василиса. – Я-то хорошо ее помню, и она всегда курила «Казбек». И тушила окурки всегда одинаково и очень приметно. Видите, как он необычно смят. Помню, Эля, еще когда мы школьницами были, любила говорить: «Если моя мамаша оставит окурок на месте преступления, ее обязательно найдут». Как в воду глядела.
– А она не навредит девочке? – испуганно спросила тетя Лена.
– Нет, не думаю. Она просто хочет напакостить Эле или что-то ей доказать.
– Но что же надо доказывать таким способом?
– Ну, например, что Эля никудышная мать. Уехала, бросила ребенка на няньку…
