— Спасибо, доктор,— сказал Калифрики,— и спокойной ночи.
Он заковылял по коридору, припадая на ногу, но, как только повернул за угол, хромота его сразу пропала. Прошагав дальше по коридору, он присел на скамью, закатал штанину и снял с себя затейливые скобы. Медленно привстал, затем перенес тяжесть тела на больную ногу. Потом ухмыльнулся.
В тот вечер чуть позже Йолара услышала, как кто-то тихонько скребется к ней в дверь.
— Кто там? — спросила она.
— Калифрики. Мне нужно поговорить с тобой.
— Минутку,— ответила она.
Она отворила дверь. Он заметил, что она до сих пор не сняла одежды, которую носила весь день.
— Как ты узнал, что это дверь моей комнаты? — спросила она его.
— Я вышел из своей и поискал,— ответил он.— Это единственная комната, в которой горел свет,— не считая моей и библиотеки, где я оставил доктора Шонга. А покои твоего отца, насколько я знаю, в северной башне.
Она одарила его второй улыбкой.
— Умно,— заметила она.— О чем же ты хотел поговорить?
— Сперва вопрос, если можно.
— Конечно.— Она отступила в сторону и отворила дверь шире.— Входи, пожалуйста.
— Благодарю.
Он сел на предложенный ею стул и затем сказал:
— Несколько дней назад, когда я пришел в себя, доктор Шонг рассказал мне, будто меня нашли тремя или тремя с половиной днями раньше в том самом месте, где со мной приключилось несчастье.
Она закивала.
— Ты была там, когда меня обнаружили?
— Нет,— призналась она.— Мне рассказали о тебе позже.
— Он употребил местоимение «мы», поэтому я предположил, что с ним была ты.
Она помотала головой:
— Скорее всего, кто-нибудь из механических кукол. Но это мог быть и мой отец. Хотя, думаю, нет, ведь он был болен.
— Йолара,— сказал он,— здесь что-то нечисто. Я чувствую, мы оба в большой опасности. Ты говорила, что хочешь уехать. Прекрасно. Собери вещи, и я увезу тебя отсюда прямо сейчас, сегодня же ночью.
Глаза ее расширились.
— Это так неожиданно! Мне нужно предупредить отца!
— Я...
— Нет,— оборвал он.— Именно его я и боюсь. По-моему, он не в себе, Йолара, и очень опасен.
— Он никогда не причинит мне зла,— сказала она.
— Я в этом совсем не уверен. Если верить портрету, ты сильно похожа на мать. В своем безумстве он может в один прекрасный день спутать вас — отождествить тебя с воспоминанием о ней. И тогда ты наверняка окажешься в опасности.
Глаза ее стали щелочками.
— Ты должен объяснить мне, почему ты так думаешь.
— Я уверен, что он нашел твою мать, после того как она изменила ему с цыганом, и убил ее.
— Как ты можешь так говорить?
— Я побывал в зале, где он держит свой бесовский квартет. Я открывал их могилы — и пятую, вокруг которой они становятся играть. В той пятой — скелет. На шее его цепочка с изумрудным корабликом, та же, что и на портрете.
— Нет! Я не верю этому!
— Прости.
— Я должна убедиться сама.
— По-моему, лучше не надо.
— Выдвинуть такое обвинение и просить меня принять его на веру — это уж слишком,— заявила она.— Пойдем! Это не так страшно, как ты думаешь, ведь моя мать для меня чужая. Мне бы хотелось взглянуть на эту могилу.
— Хорошо.
Он поднялся со стула, и они вышли в коридор. Добравшись до темной ниши в стене, он вынул оттуда меч, блеснувший полосой гладкой стали, и, держа его в правой руке, первым двинулся к лестнице.
— Где ты взял меч? — спросила она.
— Позаимствовал внизу у доспехов латника.
— Мой отец слабый больной старик. Неужели нужно идти на него с оружием...
— На всякий случай не помешает,— ответил он.
— Ты что-то не договариваешь,— сказала она,— не так ли?
— Увидим,— ответил он.
Когда они вошли в залу, где он побывал раньше, Калифрики снял со стены алую пику.
— Стой здесь,— указал он, подведя Йолару к средней могиле, а сам отступил назад и ударил по камню-полумесяцу древком пики. Каменные плиты сдвинулись с места, и он поспешил к ней. Она пронзительно вскрикнула, но не при виде демонов, которые, восстав из каменных могил, со всех сторон обступили их. Взглянув вниз, в глубь могилы, Калифрики увидел тело седого толстяка, голова которого была свернута, да так, что лицо смотрело назад. Тело лежало в объятиях скелета, с шеи которого свисал изумрудный кораблик.
— Кто это сделал? — спросила она.
— Не знаю,— сказал Калифрики.— Раньше его здесь не было. Я не понимаю. Я...
Вдруг он опустился на колени, склонился над могилой и приподнял правую руку старика.
— Что там? — спросила Йолара.
— Перстень с голубым камнем,— сказал он.— Еще вечером он был у него. Теперь нет.
— Его кольцо с печаткой,— проговорила она.— Его печать Кукольных дел мастера. Он бы никогда не расстался с ним добровольно.
В этот момент дьявольский квартет заиграл. И говорить стало невозможно. Опустив руку кукольника, Калифрики подобрал лежавшую в стороне пику с алым древком и поднялся на ноги.
Он прошел между изуродованными демонами и, подойдя к каменному полумесяцу, ударил о него пикой. Мгновенно музыка смолкла. Музыканты удалились на покой. Могилы начали закрываться.
— Теперь наконец ты веришь, что здесь опасно? — сказал он.
— Да,— отозвалась она.— Но...
— Йолара,— произнес седой толстый старик, который входил в зал через дальнюю дверь — вспышка голубого огня на правой руке.— Я слышал, ты кричала.
— Механический двойник отца,— сказала она.— Он часто подумывал, не смастерить ли такого. Я и не знала, что смастерил. Кукла убила его и заняла его место.
Толстяк усмехнулся и двинулся к ним.
— Отлично,— сказал он.— А вас не проведешь, верно?
— Где его самое слабое место? — спросил ее Калифрики, поднимая клинок.
— Чуть ниже пупка,—ответила она, и он направил острие оружия ниже.
— Если честно,— сказала кукла,— то, проткнув слой плоти, ты почувствуешь, как металл упрется в металл.
Чтобы победить меня, нужно достойное оружие и прочный клинок.
Калифрики рассмеялся.
— Не проверить ли нам? — спросил он.
Кукла остановилась.
— Нет, не нужно,— ответила она.— Стоит ли разбазаривать талант понапрасну.
Затем его взгляд устремился куда-то за их спины. Калифрики повернул голову и увидел, что через другую дверь в зал входит доктор Шонг.
— Доктор,— закричала Йолара,— он убил отца и занял его место!
— Я знаю,— ответила обезьяна, и девушка с удивлением увидела, как доктор гадко осклабился.— Ему предложили, и он не мог отказаться.
