Я совсем не представлял в каком месте нашей огромной страны я нахожусь. Я старался держать путь на юг, и так как погода в это время года была здесь теплее, чем в привычных для меня широтах, направление я выдерживал правильно. Леса поредели основательно. Мне приходилось больше лавировать между голыми холмами, чем скрываться в лесах. На что я надеялся? Не знаю. Просто шел, как можно дальше от того места, где мне все опостылело. Дружки мои трусоватые, решившие за мой счет решить свои проблемы с пропитанием. Елена, человек, которому я доверял на сто процентов, которая тоже не стала особо сопротивляться напору Протеза. Подсознательно, мне хотелось просто захлопнуть книгу, повествующую о самой неприятной части моей жизни, и начать новую, с чистого листа, в которой все будет не так, как прежде. В ней будет больше солнца, радости, настоящей дружбы и веселья.
Откуда все это возьмется, я не знал, но свято верил, что будет именно так. Если бы я тогда думал иначе, то так бы и сгинул где-нибудь у подножия очередного холма. Лег бы спать, да так бы там и остался. Сила, двигающая меня к цели бралась из веры, что я непременно достигну цель. Сейчас мне кажется странным, что у меня была такая нелогичная и чересчур неправдоподобная цель, но слава богу, она была.
С тремя передышками я смог взобраться на очередной холм. Осмотрелся по сторонам, и не имея больше сил стоять упал прямо на мягкую черную почву. Ноздри втянули приятный запах теплой и влажной земли. В голове пронеслась дурацкая мысль, что мне может и пора уже привыкать к земле. Тишину природного безмолвия нарушали птицы и легкий ветерок. Я лежал минут десять, нежась под теплыми лучами весеннего солнца.
Я может и задремал, потому что звук моторов услышал довольно поздно. Я хотел вскочить, но быстро сообразил, что ни к чему обнаруживать себя. Вместо этого я приподнял голову и посмотрел в сторону звуков. По снежному полю ехали два снегохода. На каждом было по два вооруженных человека. Снегоходы оставляли на мягком снегу следы гусениц. Пассажир первого снегохода периодически вскидывал бинокль к своим глазам. Мне показалось, что это какой-то патруль или охотники. Я собрался встать и начать махать руками. Наверное голод и отчаяние полностью лишили меня страха и инстинкта самосохранения. Почему то я не стал махать. Я решил пройтись вдоль их следа и посмотреть куда он приведет.
Подкрепившись заячьими шариками, в которые я свято верил, что они помогают мне насытиться я двинулся параллельным курсом вдоль полосы оставленной снегоходами.
Три дня я шел вдоль однообразной линии, и отчаялся уже увидеть, что-то важное для себя, и совсем уже засобирался свернуть в сторону. Когда я в очередной раз остановился и щурясь как древний старик мокрыми от слез глазами, всматривался вдаль, я увидел дым. Легкий дымок от костра. Судя по всему, горел он недалеко, потому что запах его доносился до меня.
Я решил, что если я сейчас не выйду к людям, то уже через несколько дней могу дать дуба. Если меня убьют, то лишь немного ускорят мою смерть, что совсем не критично. Более твердым шагом чем обычно я направился в сторону костра. Сердце немного трепыхалось, конечно. Для меня это событие было эпохальным.
Послышались голоса. Я немного замедлил шаг. Люди жгли костер в небольшом овражке. Там не было ветра и вообще казалось теплее, чем в открытом поле. Что-то меня остановило от внезапного появления на публике. Я решил немного подслушать их разговор. Для этого пришлось самому спуститься в овраг и под прикрытием его неровного рельефа подобраться к людям. Я на пузе подполз поближе и спрятался между сугробом и стеной оврага, в естественно образованную полость. Там было уютно и все слышно, что говорят люди.
— На сколько подойдем к элеватору? — спрашивал один голос.
— Не ближе пяти километров. — Отвечал другой. — У них там заслон, дай боже. Пострелять может и не постреляют, а если спалимся, они сразу поймут, что мы замышляем против них.
— Да, етит твою мать, крепко они там обустроились. Весь бизнес нам херят. — Жаловался третий голос.
— Найдем управу и на них. Говорят, что военные уже не помогают им оружием. Через некоторое время они сами начнут искать у кого его купить, а тут мы. Когда прижмет, они согласятся на любые наши условия. — Говорил второй голос.
— Не скоро это будет. Вперед мы сдохнем от шальной пули, или заразы.
— Только не ной, ладно?
— А что я не прав? Мы по сто раз на дню рискуем жизнями. Сколько наших друганов полегло только за этот месяц? А у них там все организовано. Одни работают, другие воюют. Им грабить и не надо, поэтому они и другим не дают, чтоб порядок был.
— Слушай, Сань, за твои разговоры, ты точно долго не протянешь. Забыл, как у Шохина семью порешили, только за то, что он предложил в союзники к элеватору податься?
— Да помню. Ладно, парни, вы это… забудьте, что я тут говорил.
Далее разговоры перешли на нейтральные темы, а я вдруг понял, что хочу попасть на этот самый элеватор, о котором говорили люди. Что-то меня зацепило в их завистливом и уважительном упоминании об этом месте. Стало быть выход мой в люди откладывался до самого элеватора. Я надеялся, что мужчины у костра не заметят моих следов, когда станут отправляться дальше в путь. С этими мыслями я и уснул.
Проснулся от рева моторов снегоходов. Минут пять экипажи их прогревали, а затем рванули по дну оврага. Выскочили в поле метров через двести на пологом подъеме. Хорошо, что они не заметили моих следов.
Я выбрался из своего укрытия и поспешил к кострищу в надежде найти остатки пищи. Возле тлеющих углей валялись пустые банки из под тушенки. Неслыханная роскошь в наше время. Я поднял одну из них и заглянул внутрь. На дне и стенках ее застыл белый жир. Я чуть не упал в обморок от своего счастья. Сначала пальцем, я собрал весь жир по стенкам. Как вкусно было. С каким удовольствием я обсасывал свой палец. Затем достал свою походную ложку и ею собрал весь жир со дна банки. Когда я закончил с четвертой банкой, я чувствовал себя уже немного сытым. Чувствовался прилив сил. Все-таки заячьи шарики это больше самообман. От них никогда не было такого эффекта.
Я пошел по следам, держась от них в стороне на безопасном расстоянии. Идти было намного легче чем раньше. Благодарный организм перерабатывал каждую калорию в энергию, радуясь прибавлению сил.
Ближе к полудню, я заметил, что люди на снегоходах уже не ехали по снежной целине, а выбирали дорогу по низинам. Значит, они уже начали чего-то опасаться. Мне хотелось верить, что я уже приближаюсь к цели своего путешествия.
Я шел до самих сумерек, пока не стал различать следы. К авитаминозу прибавилась и куриная слепота, которая наверно, тоже была следствием авитаминоза. Как только достаточно смеркалось, я переставал нормально видеть. А ведь раньше я мог спокойно кататься на своем мопеде по ночам без света, чтобы не попадаться на глаза «гаишникам».
