Я иду, иду, иду,
Собаки лают на беду!..
Я пошел в сторону, противоположную той, куда звала гармошка.
Одинокая собака лениво тявкнула из темноты. Огни везде были погашены. Короткая улица поселка уперлась в лес. Под соснами притаилась неприятная ночная мгла. Я остановился на углу.
Домик Ненашева на противоположной стороне улицы был освещен луной и походил на старообрядческий скит.
Что там сейчас делает Машка?
Может быть, спит на своем соломенном матрасике. Или тоже мучится бессонницей, как я. И причин для этого у нее было несравнимо больше, чем у меня. Бедная Машка...
Знакомо звякнула щеколда. В проеме открывшейся калитки появилась женская фигура в светлом платье, послышался приглушенный смешок, и женщина побежала через улицу.
Я запоздало шагнул в тень — и не успел.
Женщина остановилась, разглядывая меня. Я узнал Санечку-продавщицу.
— Фу ты, господи... — сказала она.— Напугали как. Чего вы здесь бродите одни. Слышите, девки в роще поют, шли бы туда, что ли.
Я не нашелся, что ответить.
Санечка помолчала, усмехнулась и оставила меня одного.
Какое мне было дело до амурных похождений Ненашева!.. Я не спеша двинулся домой.
Гармошка ужо утихомирилась. В комнате лунный свет завладел постелью моей хозяйки. Я прошел в свою комнату, стащил ботинки и лег.
«Бедная Машка!»—подумал я, засыпая.
Утром, естественно, я встал поздно. Когда вышел из своей комнаты, Липа уже успела вернуться от своих кур.
Она приготовила мне завтрак, поставила на стол горячую яичницу, свежее масло, сама присела у печки, поглядывая на меня, как мне показалось, сочувственно.
— Чего вы ночью бродили? — вдруг спросила она. Вот тебе на!.. А я-то решил, что она ничего не слышала.
— Так, не спалось.
— Я уж подумала, может вас с похмелья мутит. Хотела рассола с погреба принести, да вспомнила, что вы соленое не любите. Вот молочко свежее, кушайте на здоровье.
Я взял стакан... и увидел на столе свой бидончик.
— Липа, вы были у Ненашева?
— А как же, была. Бидон-то мне нужен. Да вы не беспокойтесь, молоко я у соседки взяла. У нее корова хорошая. А от Машки я теперь и сама молоко в рот не возьму.
— Липа, что там случилось?
Оказывается, Ненашев выгнал Машку в стадо. Не буду повторять подробно рассказ Липы; одним словом, Машка свирепо встретила коровьего повелителя — племенного быка, а пастуха снесла с ног. Ее с трудом утихомирили прибежавшие на крик жители. Шею быку Машка все же успела пропороть — пришлось накладывать швы.
— Он у нас красавец, — рассказывала Липа. — Вы его видели?
— Кого?
— Да быка, опять же.
— Не видел.
— Породистый. На выставке премию получил.
Меня не интересовал бык, даже породистый. Я спросил про Машку.
— Ненашев обратно домой забрал. Пастух от нее отказался, говорит, сроду такой коровы не видел, как есть бешеная. На мясокомбинат, говорит, ее нужно свести, а то от ее молока и заболеть недолго. А жалко корову, молоко уж больно хорошее. Ночь в банке постоит — сливок вот столько...
Я уже подумывал послать телеграмму в Институт нейробионики, чтобы сюда в колхоз срочно выслали инспектора. Ненашева нужно лишить прав на Машку, запретить ему эксперименты над существом, обладающим разумом. И в то же время у меня не было уверенности, что прибывший инспектор не будет еще большим фанатиком от нейробионики. Тогда он останется глухим к моральной стороне вопроса, и я окажу Машке — а возможно и человечеству — плохую услугу.
Мне не хотелось опережать события.
Нужно вначале узнать: что собирается делать сам Ненашев...
Я застал его за завтраком.
На столе стояли шпроты, хорошая колбаса, сыр.
В литровой банке на столе было молоко. Машкино молоко!
Ненашев показался вначале несколько расстроенным, я уже было решил, что он отнесся сочувственно к такому активному протесту Машки... Что могло меня научить думать о нем так, как он того заслуживал?..
Ненашев пригласил к столу, я отказался. Подвинул стул к окну, задел случайно под столом пустую бутылку, она покатилась по полу. Я поставил ее обратно, к ножке стола.
Ненашев начал было рассказывать мне о событиях в колхозном стаде, я перебил его:
— Ты серьезно задумал это сделать?
— А что? — он даже удивился вопросу. Нужно же проверить, перейдут ли к теленку Машкины способности. Черт возьми! Ты понимаешь, как это должно быть интересно!
— А Машка?
— Что — Машка?
— Она согласна на такой эксперимент?
Ненашев взглянул на меня, промолчал и полез вилкой в банку со шпротами. Он не торопясь сделал бутерброд, откусил.
— С быком, конечно, я сам виноват, — он вытер губы полотенцем и потянулся за банкой с молоком.— Тут нужно делать по-другому.
— Как это — по-другому?
Ненашев отхлебнул из балки, на губе осталась белая полоска... хорошее молоко, жирное! Я отвернулся и начал смотреть за окно на улицу. На дороге копались куры. В тени под забором лежала свинья, толстое брюхо ее было измазано навозом... Что подразумевал Ненашев под словами: «по-другому»?
— Она еще натворила, — сказал Ненашев. — Санечку чуть на рога не подняла. Хорошо, та успела на крыльцо заскочить, а Машка на ступеньках запнулась. Вот тут я ее и отлупил.
— Как — отлупил?
— Очень просто, палкой. Черешком от лопаты. Здорово вздул... Подлая коровенка!..
Я снова стал смотреть на улицу... Почтового отделения в поселке нет, нужно ехать в село, за пятнадцать километров. Почтовыми делами ведает здесь та же Санечка, по совместительству. Значит, телеграмму в Институт придется посылать самому... Что еще придумал Ненашев? Что-то плохое, иначе бы он мне рассказал...
Стукнула калитка. Ненашев выглянул в окно.
— А, черт! — сказал он.
На крыльце послышалось шарканье подошв о половичок, затем в дверь протиснулся колхозный пастух — я часто встречал его с коровами — красноносый старичок в брезентовом дождевике.
— Что опять? — спросил Ненашев.
— Плохо,— ответил пастух.— Повязку с шеи сорвал, кровь идет.
— Ладно. Приду сейчас.
Пастух вышел.
Я поднялся со стула.
— Ты извини,— сказал Ненашев,— Видишь, какая карусель. А к тебе у меня просьба. Ежели пожелаешь, конечно. Я сегодня Машку накормить не успел. Аппетита у нее не было с утра. Может быть, пройдешься с ней в лесок, на травку. Тебе все равно где гулять, а ее одну я выпускать не решаюсь. Сейчас — тем более. К тебе она хорошо относится. Даже спрашивала. Вот только поговорить тебе с ней не удастся. Дешифратор не работает, батареи сели. Санечка обещала сегодня вечером свежие привезти. Да вы и без дешифратора друг друга поймете. Коровам, говорят, тоже свойственно сентиментальное восприятие мира. Родство душ, а?
