Дун повел ее по тропинке вверх по течению. Через некоторое время они добрались до бокового ответвления и свернули туда. Рокот реки у них за спиной слышался все глуше, пока они шли по извилистым коридорам. Их резиновые боты хлюпали по лужам. Лина подумала, как это, должно быть, ужасно — работать здесь с утра до вечера изо дня в день. Это было жуткое место. Казалось, человеку здесь совершенно нечего делать. И эта черная вода в реке… брр… словно из ночного кошмара.
— Здесь придется нагнуться, — сказал Дун. Они стояли у веревки, перегораживающей туннель.
— Но там же темно, — дрогнувшим голосом произнесла Лина.
— Темно, — подтвердил Дун. — Придется идти на ощупь. Но здесь недалеко.
Он подлез под веревкой, и Лина последовала за ним.
Они осторожно двинулись в темноту. Лина вела рукой по стене и старалась ступать как можно осторожнее.
— Здесь, — сказал Дун.
Он стоял впереди, в нескольких шагах от Лины. Она подошла к нему.
— Потрогай вот здесь. — Он положил ее руку на гладкую и твердую поверхность двери.
Лина нащупала круглую металлическую дверную ручку, а чуть ниже — замочную скважину. Самая обыкновенная дверь — ничего похожего на выход в новый мир. Снова все оказалось не так, как она себе представляла. Но в самой этой непредсказуемости было что–то невыразимо волнующее.
— Давай попробуем открыть, — прошептала она.
Дун подергал ручку.
— Заперто, — сказал он.
— А ластика тут нигде нет? — спросила Лина.
— Ластика?
— В «Правилах» же говорится о каком–то «маленьком стальном ластике». Может быть, он служит ключом?
Они ощупали стену по обе стороны двери, но там ничего не было — только грубо отесанный камень. Они выстукивали стены, прикладывали ухо к замочной скважине, трясли дверную ручку, тянули ее на себя и изо всех сил толкали дверь. В конце концов Дун сдался:
— Ладно, нам туда не попасть. Пошли от сюда.
И в эту секунду они услышали звук. Кто–то, сильно шаркая ногами, брел по темному туннелю совсем недалеко от них.
Лина затаила дыхание и вцепилась в плечо Дуна.
— Быстрее, — прошептал он и стал пробираться назад к освещенному коридору.
Лина поспешила следом. Они снова пролезли под веревкой, спрятались за углом и притаились там, тяжело дыша и вслушиваясь. Резкий скрежет… Глухой стук, словно упало что–то тяжелое… Пауза… Затем снова удар о землю… Хриплое неровное дыхание, потом грубый, сиплый голос пробормотал что–то неразборчивое.
Снова послышались шаркающие шаги. Кто–то приближался к ним из темноты.
Они вжались в стену и замерли. Неизвестный на секунду остановился и что–то проворчал. Затем опять раздались шаги, но теперь они, кажется, удалялись. Через секунду издали послышался скрежет поворачивающегося ключа и сухой щелчок замка.
Лина была потрясена. Кто–то открыл дверь, у которой они только что стояли! Она приблизила губы к уху Дуна:
— Может, посмотрим, кто это? Дун затряс головой:
— Не стоит. Давай лучше уйдем.
— Хотя бы выглянем из–за угла!
Они подкрались к тому месту, где освещенный коридор поворачивал, отсюда был виден темный зев огороженного туннеля. Затаив дыхание, они стали ждать.
Через минуту они снова услышали глухой удар, а затем скрежет и щелчок — дверь закрыта и заперта. Снова шаги, на этот раз поспешные. Длинный тощий человек легко перемахнул через веревку и, не оглядываясь, быстро пошел по коридору прочь. Они видели только его спину в темной куртке и черные растрепанные волосы. Он слегка пошатывался на ходу и странно припадал на одну ногу, и это движение показалось Лине смутно знакомым. Через несколько секунд неизвестный растворился в полумраке туннелей.
Они поднялись на поверхность, скинули боты и плащи, выбежали на Пламмер–сквер, рухнули на скамейку и стали говорить наперебой.
— Кто–то вошел туда раньше нас! — воскликнула Лина.
— Туда он шел медленно, — вспоминал Дун, — словно что–то искал. А обратно почти бежал, как будто…
— Как будто что–то нашел! — подхватила Лина. — Но вот что именно? Я просто умру, если сейчас же не узнаю этого!
Дун вскочил и стал нервно расхаживать взад и вперед перед скамейкой.
— Но откуда же у него ключ? — спросил он. — Может, он тоже нашел такие же «Правила», как ты? И как он попал в Трубы? Что–то не похоже, что он там работает.
— Мне почудилось что–то знакомое в его походке, — сказала Лина. — Но я никак не могу сообразить, что именно.
— Ладно, так или иначе, он открыл дверь, а нам это не удалось, — сказал Дун. — И если эта дверь действительно ведет куда–нибудь, если это выход из Эмбера, он очень скоро расскажет об этом всему городу. Он станет героем.
Дун снова сел на скамейку и помолчал.
— Если он нашел выход, мы все, конечно, будем очень рады, — сказал он, и голос его дрогнул. — Да и какая разница, кто найдет выход? Лишь бы это помогло городу.
— Верно, — сказала Лина.
— Правда, я надеялся, что это мы его найдем, — заключил Дун с горечью.
— Точно, — сказала Лина и вздохнула, представив себе, как это было бы прекрасно — встать на виду у всего города и торжественно объявить о своем открытии.
Некоторое время они сидели молча, погруженные в свои думы. Мимо прошел доставщик, толкавший полную тачку щепок. Женщина высунулась из освещенного окна на Гэппери–стрит и окликнула мальчишек, игравших на мостовой. Двое стражей в своей красно–коричневой униформе прошли наискось через площадь, о чем–то беседуя и посмеиваясь.
Городские часы начали бить шесть, и Лина вздрогнула.
Дун сказал:
— Я думаю, что теперь надо просто подождать, не будет ли какого–то официального объявления.
— Я тоже так думаю, — кивнула Лина.
— Может быть, за этой дверью и нет ничего особенного, — махнул рукой Дун. — Может, там просто какой–то старый склад, которым давно не пользуются.
Но Лина не была готова в это поверить. Возможно, эта дверь и не вела из Эмбера, но все равно она оставалась маленькой загадкой — частью большой тайны, которую они силились разгадать.
ГЛАВА 10
Голубое небо и одиночество
В ту ночь Лина спала беспокойно. Ей снился один и тот же кошмар: что–то опасное подстерегает ее в темноте. Когда утром включили свет и она открыла глаза, первая ее мысль была о Трубах. И сразу она ощутила укол ревности: кто–то — но не она — уже побывал за запертой дверью в темном туннеле.
Она пошла будить бабушку.
— Пора вставать, — ласково сказала Лина, но бабушка не ответила. Она лежала на спине с полуоткрытым ртом и как–то очень странно и хрипло дышала.
— Мне нездоровится, — проговорила она наконец слабым голосом.
Лина коснулась бабушкиного лба. Он был горячий. А руки ее были холодны как лед. Лина бросилась к миссис Мердо, позвала ее к бабушке, а сама понеслась на Кловинг–сквер доложить бригадиру Флири, что не выйдет сегодня на работу. Оттуда она побежала на Оливер–стрит к доктору Тауэр и барабанила в дверь, пока та не открыла.
