— Людей много и у каждого есть имя, — я принялась осторожно подбирать доводы в пользу своей идеи. — Станций тоже много. И Искусственных Интеллектов. И у каждого есть своё имя или другое индивидуальное обозначение. К примеру, искина, который следит за исправностью функционирования моего жилища, зовут «Домовой». Ты мог его даже встречать здесь, в виртуальности.
— На неподотчётную мне территорию я не суюсь, — качнул головой искин. — Но идею я понял. Индивидуальное обозначение я для себя выберу.
Я облегчённо выдохнула. Что-то мне подсказывает, что я сейчас занималась чужой работой. Нет, ну не может же быть, чтобы не было ответственного программиста, в должностные обязанности которого входит слежение за развитием станционного искина!
— Вы что-то хотели? — он чуть приподнял лицо. Ещё в прошлый раз заметила, насколько скупая у этого искина мимика. В отличие от пальцев, которые при любом положении рук словно бы перебирали невидимые струны.
— У нас к тебе есть просьба. Не возражаешь?
— Нет, — качнул он ресницами. — Я люблю выполнять поручения.
Пока Ненни-Ро с Миком наперебой вводили станционный искин в курс дела, я отошла в сторонку и присела у стеночки. Сегодня пришлось немало пошевелить мозгами, а здесь, в виртуальности почему-то усталость разума трансформировалась в мышечную боль. Как будто я пару часов с полной выкладкой проработала в тренажёрном зале, но заметила это только сейчас, когда напряжение чуть-чуть отпустило.
Я искала Мика, чтобы хорошенько на него поругаться. Выписал Лайама, отправил его на Землю, а мне даже полсловом не обмолвился, хотя знал, что я принимаю участие в судьбе приятеля. Даже навещала его пару раз. А, впрочем, узнала я, что Лая нет на станции, когда тоже решила разыскать его чтобы слегка поскандалить. Из отдела кадров мне чирикнула знакомая кадровичка, что этот немощный всё-таки оставил свою заявку о приёме на работу и резюме. О, дело не в том, что сейчас из него работник никакой, всё равно мне здесь ещё долго помощники не понадобятся, тут другое. За годы странствий Лайам основательно подрастерял толерантность по отношению к инопланетникам, которую тщательно и терпеливо воспитывали в нас наставники в годы учёбы. С таким противоречивым коктейлем из страха, раздражения, ненависти и пренебрежения, который в нём кипел, работать ксенологом на пересадочной станции нельзя. Где-нибудь в другом месте оно может и пригодится, но точно не здесь. И он это не мог не знать, он же профессионал, в конце-концов!
Мика обнаружился в складском отсеке, точнее, сначала я услышала его голос, гулко разносившийся по всему немаленькому помещению:
— …с настройками программы дифференцировки материалов и багажа придётся работать постоянно. Однако чем больше туда записано, тем меньше вам придётся уделять ей внимания в будущем.
— Самообучающаяся система? — голос Джеда Карсона звучал глуше и неразборчивей.
— До некоторой степени. Однако это всё же не искин, для такой простой работы их не создают.
— Почему?
— Считается неэтичным создавать разумное существо, которое весь период своего существования только и будет делать, что сортировать багаж на станции.
— Ну, станет ему этого мало — можно будет догрузить дополнительными функциями, — в голосе Джеда прорезался азарт естествоиспытателя. Я тихонько сползла по стеночке и присела за кадкой с фикусом, чьи светло-зелёные листочки с белой окантовкой хоть и были малы, но росли настолько густо, что могли послужить превосходным укрытием.
— До некоторой степени это возможно, но только «родственными задачами».
— Почему? Ведь искин — это, считай, чистая информация. Что мешает ей немного измениться?
— А твоё тело — чистая материя. Что мешает тебе отрастить крылья и взлететь? В каждого из нас, вне зависимости от способа возникновения и поддержания жизнедеятельности ещё в момент появления на свет заложены определённые ограничения.
— А что мешает создать искусственный интеллект без ограничений? Или хотя бы чтобы границы были настолько далеки и размыты, чтобы можно было ими пренебречь? — чем больше Джед увлекался предметом обсуждения, тем отчётливее становилось заметно, что всё его всегдашнее косноязычие — от робости и смущения, а не по природной тупости.
— Ага, — мгновенно парировал Мика. — И получаются обыкновенные «болтушки», не способные ни к какой практической полезной деятельности, весь талант которых составляет умение общаться с человеком.
— А почему тогда не создать искин с гораздо большим потенциалом развития, чем необходимо на данный момент, для выполнения этой работы, — он широким жестом обвёл все свои владения.
— Примерно такой, как станционный? А зачем их нужно два? — он так резко оборвал себя, что даже мне, сидящей в укрытии и могущей судить о ходе разговора только по интонациям, стало ясно: чуть было не сболтнул чего-то лишнего. Пришлось вставать в полный рост и, делая вид, что только что пришла, выдвигаться на выручку.
— Доброго вам дня, Джед, — я приветственно взмахнула хвостом, помня, что эта часть нэкской анатомии, всегда вызывала его повышенный интерес. — Вы ещё долго собираетесь беседовать на отвлечённые темы?
— Нет, мы уже почти закончили, — вместо Джеда поспешно ответил Мика и, условившись о времени следующего занятия, потащил меня к выходу. — Очень вовремя ты появилась, — сказал он, когда мы вышли из зоны слышимости. — Как-то не готов я оказался к лекции по нооэтике.
— А в чём проблема?
— А проблема в том, что следующей же фразой, которую я должен был сказать, выдал бы, что его работа изначально, когда станция только проектировалась, являлась частью обязанностей станционного искина. Что ставку эту уже потом ПРИДУМАЛИ, чтобы было чем занять выходца из колонии. А заодно тогда возник бы вопрос, что если искина неэтично создавать для настолько однообразной работы, то как же на неё поставили человека?!
— Думаешь, он сам до такого не догадается?
— Думаю — это только вопрос времени. Но, тем не менее, не желаю оказаться тем человеком, который скажет ему это в лицо.
«Меня зовут Серый Человек».
Это сообщение, одновременно появившееся на всех точках выхода в инфосферу, застало нас с Миком во время игры во Властелина Галактики. Дурацкое времяпрепровождение, но в ожидании известий от станционного искина ничем толковым заняться не удавалось.
— Лучше бы он другим нашим заданием занялся, — проворчала я, выходя из игры.
— Сама виновата, что идею подкинула, — Мика точным движением зашвырнул игровую приставку на одну из антресолей, дверцы которой на мгновение распахнулись, принимая ценную поклажу и тут же схлопнулись, и растянулся на кровати во весь свой немалый рост. — А вообще, грех на ребёнка обижаться. Для него это немалое достижение, всё-таки выбор имени — это уже творческий акт, а не выполнение задания по схеме.
