Солнце ещё только начало подниматься над горизонтом, а муляжи уже успели углубиться в пустыню на шесть с лишним километров. Им оставалось пройти всего три километра, чтобы угодить в пасть цветочкам. Те уже почуяли топающих к ним муляжей и по песку зазмеились их длинные щупальца. Чтобы цепочка следов не показывала потом, что по песку шли полные идиоты, Лео и Герда повели их не прямо на цветы, а левее, в широкий разрыв между ними. Однако, когда муляжи бросились бежать, цветы Танатоса оторвались от песка и бросились на них с нешуточной прытью. С муляжами они покончили в считанные минуты. Длинные хватательные щупальца ловко схватили все три муляжа, словно на их концах имелись глаза, и забросили в лиловую пасть, где щупальца поменьше стали срывать с них одежду и отбрасывать её в сторону. Муляжи, для приличия, подёргались несколько минут и превратились в самую обычную свинину.
Лео и Герда в этот момент находились прямо над ними на высоте в сто метров. Когда же бирюзовые цветочки, которые быстро сложили свои лепестки, распробовали добычу, а они после этого стали быстро темнеть и наливаться синевой, то стали громко выть и судорожно дёргаться, пытаясь расцепить свои лепестки. Вскоре это удалось им сделать, но вид у них сделался при этом совершенно непрезентабельный и Лео смеясь воскликнул:
– Да, букет из таких цветов я не стал бы дарить девушке.
– Лео, ты мне вообще никаких цветов не дарил. – Притворно обиженным тоном проворчала Герда – Между прочим, я на тебя за это очень обижена.
Цветы Танатоса, тем временем, совсем обезумели и принялись нападать на своих собратьев, изо всех сил хлеща их щупальцами и истошно воя. Во все стороны полетели куски свинины, которые с жадностью подхватывали здоровые цветы, но они, явно, считали их пищей, а не причиной для преображения. Между тем такое поведение трёх цветочков не осталось незамеченным. От ближайшей огневой башни к баррио дель-Торро помчался открытый флайер с большим кузовом на редкость древней конструкции. Подлетая к оазису, он взлетел на высоту в семь километров, что лишний раз доказывало исключительные способности огурцов, и помчался к сбесившимся цветочкам со скоростью почти в две с половиной тысячи километров в час. Пилот флайера заслуживал наивысшей похвалы, ведь он управлял не спортивной машиной, а какой-то грузовой, да, к тому же открытой, калошей. Менее, чем через десять минут флайер резко затормозил и стремительно понёсся к земле. На высоте метров в триста он сбросил скорость и, описывая круги, принялся спускаться ещё ниже.
Вскоре Лео и Герда смогли увидеть пилота и второго огурца, сидевшего в кресле с невозмутимым видом. Они впервые видели огурцов вблизи, а потому очень удивились. Это оказались два здоровенных, широкоплечих типа, одетых в потрёпанные космокомбинезоны буровато-песочного цвета, очень похожие на людей, только со странной светло-бирюзовой кожей и тёмными, зеленоватыми волосами. В отличие от биотов прошлого ,каждый из них имел свои собственные черты лица. У одного лицо было худым и горбоносым, с резко выдающейся вперёд челюстью и какой-то язвительной, злорадной улыбкой. Называть его красавцем язык не поворачивался, но в его лицо имело странное обаяние. Второй тип, круглолицый и добродушный на вид, с носом картошкой и нечёсаными космами, выглядел симпатичнее, а его причёска скорее всего объяснялась тем, что горбоносый пилот вёл открытый флайер с совершенно несусветной скоростью. Оба огурца имели при себе тяжелые бластеры ружейного типа, прикреплённые к спинкам кресел, а ещё у каждого имелось по паре мощных энергопульсаторов, в набедренных кобурах.
Лео и Герда даже не ожидали, что они смогут прочитать их мысли, но им это сразу же удалось, хотя они уже знали, что мысли тех огурцов, которые жили на верхних этажах огневых башен, так никто не смог прочитать. То ли все они установили до жути мощные ментальные щиты, то ли оказались на поверку просто такими безмозглыми бестолочами, что ни о чём не думали. Оба же этих огурца думали почти одинаково, – точнее их обоих переполняла радость от того, что три твари сбесились и вот-вот сдохнут, но перед тем они порвали в клочья ещё четырёх, да, и пятую отделали так, что та скорее всего тоже сдохнет. Флайер завис над одной из тварей, которая уже билась в конвульсиях и круглолицый пассажир громко выругался и воскликнул:
– Мать её растак! Это что ещё за хренотень с ней приключилась? Никак снова кто-то решил подшутить над нами? Узнаю, кто скормил химерам такую прорву мяса, точно убью.
Горбоносый пилот, с ухмылкой сидевший рядом, моментально встрепенулся и сердитым голосом спросил:
– Руфус, чем ты возмущён на этот раз? Ты что, действительно недоволен, что кто-то подбросил этим тварям свинью? Нашел кого пожалеть. Да, они уже стольких людей убили на Терре, что я этому парню пузырь поставил бы, но это лишнее, он же с него даже не окосеет. Поэтому хватит с него одной только моей устной благодарности, а ты лучше заткнись.
Руфус громко расхохотался и крикнул ещё громче:
– Дракон, не смей оскорблять сестрёнок своей мамочки! Я возмущаюсь только потому, что как только мы с тобой заступаем на дежурство, то какая-нибудь сволочь, из числа этих яйцеголовых кастратов, так и норовит подстроить нам очередную каверзу. Им что больше заняться нечем? Честное слово, узнаю кто это сделал, отметелю так, что ему мало не покажется. Будут знать, как подшучивать над Руфусом Блейком.
Тут Дракон оскалился ещё шире и язвительно сказал:
– Руфус, вообще-то это как раз я, а вовсе не ты должен обижаться на этих умников. Когда месяц назад два этих идиота от науки, Конрад и Хайд, эксперимента ради бросили в пасть химеры обезглавленную корову, из-за чего эта тупая тварь тут же сбесилась и тоже порвала в клочья своих соседок, а ты вместо того, чтобы сжечь её, решил всё же отвезти сбрендившую химеру этим придуркам, больше всего досталось мне. Это ведь я тогда едва сумел удержать флайер в воздухе, когда она стала рваться из кузова на свободу. Знатно ты тогда врезался мордой в щиток, меня это здорово развеселило, но куда веселее получилось бы, врежься мы в пустыню на скорости в две с половиной тысячи километров в час, с высоты в семь с половиной километров. Учти, если захочешь снова экспериментировать с этими тварями, домой пойдёшь пешком. Больше ни одной живой химеры я никогда не стану перевозить на этом корыте.
– Нет, с меня тоже хватит одного такого приключения, Дракон! – Смеясь воскликнул Руфус – На этот раз я дождусь, когда эта тварь окончательно сдохнет и только после этого заброшу её в кузов. Из-за той химеры я тогда такого страха натерпелся, что теперь поостерегусь связываться с ними до тех пор, пока они не начнут вонять. – Посмотрев по сторонам и увидев на песке следы, Руфус озадаченно воскликнул – Ничего не понимаю, Дракон! Похоже, что это всё же не шутки наших горе-учёных. Судя по следам, идущим оттуда, эти химеры сожрали троих пеонов, двух парней и одну девушку, которые почему-то поссорились с местным начальством и решили уйти в другое баррио, но почему они тогда сбесились, а не превратились в коконы? Парень, мне на ум приходит только одно. Кто-то из этих троих был сенситивом и мощным пирокинетиком. Увидев, что им не проскочить и зная, во что превратятся, он выжег мозги своим товарищам, а потом спалил и свои собственные. Эх, жаль, что в этой грёбанной дыре нет реаниматоров, а то бы я возродил их тайком и потом отправил жить в другое место. Ну, что же, тогда упокой господи их души и даруй им райское блаженство.
