Закрыв за собою дверь, Финчли взглянул на пришельцев и остолбенел. Перед ним была Миранда — серьезная, собранная, повзрослевшая, физически оформившаяся, по-прежнему восхитительная…
— Привет, Найдж! Давненько не виделись.
— Миранда?.. — Он попытался взять себя в руки. — Каким ветром?
— Познакомься с ребятами из нашего центра. Мы собираемся прибрать вас к рукам.
— Прибрать нас к рукам? — Финчли сделал над собой усилие, стараясь справиться с волнением. — Я вижу, вы понемногу возвращаетесь в лоно цивилизации. Я всегда говорил: лучшие капиталисты получаются из бывших анархистов. — Он неуверенно усмехнулся.
— Ты не так понял. — Миранда смерила Остина Сент-Клера оценивающим взглядом, словно решая, заслуживает ли он доверия, потом слегка пожала плечами. — Купить вас со всеми потрохами несложно. На самом деле мы намерены уничтожить биржевых маклеров полностью и окончательно.
— Боюсь, из этого ничего не выйдет.
— Тебе нравится, как я выгляжу?
От неожиданности Финчли едва не растерялся снова.
— Что?.. Да. Пожалуй…
— Это наша новинка. В последнее время Лондонско-камерунский центр специализируется на создании наборных программ по производству искусственных органов. В моем теле несколько органических имплантантов.
— Они тебе идут. И вообще — ты выглядишь прекрасно.
— Конечно, нам наплевать на косметологические ухищрения, просто это помогает повысить доходы частных клиник. Но наша главная цель — иная. Мы работаем над созданием универсальных автоматизированных интеллектуальных программ.
— Каких именно?
— Мы хотим создать самоорганизующиеся нейроактивные компьютерные системы. Иными словами, мы выращиваем мозги из афто-аспро, Найджел.
— Лондонско-камерунский коллектив программистов убедил наше руководство, что их новые разработки на базе афто-аспро способны справляться с покупкой и продажей акций без участия человека, — мрачно вставил Остин Сент-Клер. — Эти ребята собираются соединить свои нейроактивные компьютерные системы с нашей финансовой сетью и разогнать последних брокеров.
— Что-что?! — Финчли так и подскочил.
Все четверо программистов поглядели на него и улыбнулись.
— Мы используем силу самого капитализма, чтобы сломать ему хребет, — сказала Миранда. — Капитализм поощряет конкуренцию и культ успеха — так мне когда-то говорили… — Она усмехнулась. — Но чтобы быть конкурентоспособным, нужно иметь лучший товар. Когда мы установим нашу систему в вашем торговом зале, другие фирмы увидят, как она хороша, и приобретут себе такую же. Мы будем вылизывать, отлаживать, совершенствовать программу до тех пор, пока ее уже нельзя будет улучшить. В конце концов наступит момент, когда у всех брокерских фирм будут абсолютно идентичные системы, сражающиеся между собой на одной и той же территории. Как ты понимаешь, выиграть в такой ситуации просто невозможно. Мы уравняем вас, Найджел, сотрем всякие различия между фирмами, между отдельными брокерами. Вы перестанете существовать, и это позволит рыночным отношениям развиваться свободно и без помех.
— Банки и миллиардеры!.. — прошептал он.
— Ты все правильно понял, товарищ. Но прежде чем нанести решающий удар, наша группа намерена предложить тебе последний недельный контракт. Ты всегда утверждал, Найдж, что ты — самый лучший, вот и докажи это. Чтобы работать эффективно, нашим самоорганизующимся нейроактивным системам необходимо досконально изучить механизм функционирования фондового рынка со всеми нюансами; кто же, как не ты, сумеет преподать им первые уроки, на основе которых наш мозг создаст собственные базовые программы? На протяжении недели ты будешь работать, как работал, а нейроактивная система начнет наблюдать за всеми твоими операциями и сделками. По истечении этого срока все управление перейдет к нашей системе, а ты отправишься на пенсию… или куда пожелаешь. Но сначала нам нужно узнать строй твоих мыслей, поэтому мы заплатим весьма щедро.
— Вам важно знать строй моих мыслей? — тупо переспросил он.
— Да. Ведь, кроме этого, ты больше ничего не можешь продать. Строй мыслей, интуицию, вдохновение — называй, как хочешь.
— Но что будет со мной? — вскричал Финчли. — Что будет со мной потом?!
— Постарайся научиться зарабатывать себе на жизнь, — ответила Миранда. — Лично я желаю тебе удачи, Найдж. Много, очень много удачи…
Перевел с английского Владимир ГРИШЕЧКИНКОСМИЧЕСКАЯ ОДИССЕЯ ПАВЛА КЛУШАНЦЕВА
В кино и в научно-популярной литературе космос вообще и популяризация космических полетов в частности оставались для него главными темами. И, конечно же, фантастика. Павел Клушанцев — один из немногих отечественных режиссеров, за которым на Западе закрепилась репутация именно режиссера-фантаста. В прошлом году исполнилось 40 лет самой известной его НФ-картине «Планета бурь».
В самом деле, немного в нашем кино найдется режиссеров, чье творчество столь тесно связано с развитием научно-фантастической тематики. Подавляющее большинство лент Павла Клушанцева посвящено НФ. Он первым попытался совместить два киножанра — научно-популярное кино и научную фантастику. В результате появилось принципиально новое направление — НФ-киноочерк (или популярно-фантастический фильм), — к сожалению, так и не нашедшее в нашем кинематографе последователей.
Стенли Кубрик и Джордж Лукас называли Клушанцева своим «крестным отцом» и учителем, на его фильмах постигали операторское мастерство многие зарубежные мастера, а известный специалист в области экранных трюков и кинокритик, лауреат «Оскара» Р. Скотак специально приезжал в Россию, чтобы расспросить Клушанцева о секретах его уникальных съемок. «За 40 лет американские специалисты так и не смогли разгадать их» — сетовал журнал «Американский кинооператор», в 1996 году посвятивший 85-летию нашего режиссера целых два выпуска.
Впору бы гордиться… Но, как часто случается, на родине заслуги Павла Клушанцева остались неоцененными. Вспоминается известный эпизод с приездом в Россию Джорджа Лукаса. Когда прославленный создатель «Звездных войн» заявил, что мечтает познакомиться с маэстро Клушанцевым, функционеры от кино лишь недоуменно пожали плечами: «А кто это?»
Окончив в 1930 году операторский факультет Ленинградского фототехникума, Павел Владимирович Клушанцев попал по распределению на киностудию «Белгоскино», где почти четыре года работал оператором, но в 1934 году перешел на «Ленфильм». Здесь он освоил еще одну профессию — режиссера-постановщика. И если режиссерский дебют — художественный фильм «Семь барьеров» (1935) — ничем не примечателен, вторую картину — «Неустрашимые» (1937) — необходимо упомянуть хотя бы потому, что она являет собой типичный образец так называемой «оборонной фантастики», генерального направления советского кинематографа конца 30-х. Так или иначе, это была первая ступенька к фантастике научной. Вторая была преодолена в том же году, когда на «Ленфильме» Клушанцев организовал цех комбинированных съемок (позже он перекочевал на «Леннаучфильм»). Здесь-то небольшая команда единомышленников и начала освоение «фирменных клушанцевских» кинотрюков, позже реализовавшихся в его научно-популярных и научно-фантастических лентах. А «патентов» на счету Клушанцева немало — взять хотя бы разработанный в 1948 году совместно с оператором А. Лаврентьевым люминесцентный метод комбинированной съемки, широко используемый как раз в кинофантастике.
