Место, где мы остановились вечером, уже было вполне уютным. Я имею в виду, что последнюю часть пути нам начали попадаться деревья - сосны и что-то лиственное. У этих на корявых ветках трепыхались остатки прошлогодней бурой листвы. Вертолет пролетал над нами два раза, но оба раза нам удавалось спрятаться, а на ночь мы устроились под деревьями. Тут уж было из чего сложить настоящий, хороший костер и погреться как следует жаль только, что нельзя нам этого делать.
Усталость была такой застарелой, что, казалось, для того, чтобы как следует придти в себя, нужен, по крайней мере, год. Тем более что прийти в себя как следует мне, кажется, не удастся за всю оставшуюся жизнь. Но все же сегодня у меня наступило какое-то подобие просветления, потому что я наконец сообразила - лучше бы ночью кому-нибудь дежурить. Правда, когда я высказала эти соображения Томасу, он велел мне меньше беспокоиться. "Для того, чтобы тревожиться, найдется полно других причин", - сказал он.
- Может, тебе все же нужно отдохнуть?
- Я как-нибудь устроюсь, - ответил он. - Не волнуйся.
- Я уже не могу волноваться, - говорю. - Сил больше нет. Но подежурить могу.
- Ладно, - сказал он. - Я тебя разбужу, если что.
- Как ты думаешь, - неожиданно спросил Игорь, - а что мы будем делать, если вернемся домой?
- Не знаю... - говорю, - не знаю. А вообще - в каком смысле?
- Ты сможешь делать все то же самое? Как и раньше?
- Я была бы счастлива, - говорю. - Что, по-твоему, изменилось? Что с нами не так?
- Трудно объяснить, - говорит, - раз ты не понимаешь.
Скорее всего, для него многое изменилось потому, что он быстро взрослел. Он был в семье единственным ребенком и с готовностью принимал связанные с этим неудобства и привилегии. Теперь, отторгнутый от привычного властного тепла, он был вынужден разбираться с собой сам. А это неблагодарное занятие.
- Спи, - сказала я. - Это не нам решать. Тут от нас ничего не зависит. Это что-то совсем другое.
Он завозился, устраиваясь поудобнее, и тут же заснул. А я все продолжала сидеть, таращась в сумрак перед собой.
- Ну что, - спросил Томас, - перестала злиться?
Я вздохнула.
- Томас, да я не злюсь. Я просто не понимаю, зачем вам все это понадобилось.
- Может... все-таки, доберешься до места, посмотришь?
- Я туда не пойду.
- Почему? Не веришь мне? Не хочешь поверить?
- Я уже никому не верю.
Он прикрыл глаза. Даже сейчас, в сумерках, можно было различить, до чего у него измотанный вид. И это при том, что держался он гораздо лучше нас - можно было подумать, трудности пути для него мало что значат. Он, словно отвечая на мои мысли, сказал:
- Понимаешь... мне ведь тоже нелегко очень. Столько всего случилось. И даже если мы доберемся относительно благополучно... у меня все равно могут быть неприятности.
- Какие еще неприятности? Почему?
- Ладно, - говорит, - оставим это.
- Из-за того, что ты нас не довел? Или потому что мы вас раскололи?
- Зря я это затеял, - ответил он. - Но на самом деле... окажемся внизу - посмотрим. А сейчас, и правда, говорить не о чем. Спи.
Наверное, мне бы следовало постараться из него что-нибудь еще вытянуть, раз уж он так разговорился! Но мне действительно хотелось спать, а потом... я боялась. Боялась, что в результате узнаю что-нибудь такое, что мне совсем не понравится. И с этим придется жить дальше. Идти дальше.
* * *
Томас разбудил меня, тронув за плечо. Было холодное раннее утро настолько холодное, что никакого тумана не было, и погода обещала быть ясной - как только рассветет совсем. Пока же местность, где мы разместились на ночлег, еле проглядывала в сумерках - мы разбили свою стоянку у небольшой скальной гряды, оставив за спиной каменные глыбы и две сосны, которые росли, уцепившись за эти глыбы корнями. Площадка, на которой мы, собственно, и ночевали, была не слишком просторной и резко переходила в крутой спуск - но не настолько крутой, чтобы по нему нельзя было до нас добраться. Там, внизу, тоже были россыпи камней, сосны, кустарник - и в этом кустарнике что-то шевелилось.
- Ч-шшш... - сказал Томас.
Я шепотом спросила:
- Что это там?
- Боевики, - ответил он тихо. - У них маскировочная форма. Похоже, нас разыскали все-таки.
Я должна была бы испугаться до смерти, но вместо этого почему-то почувствовала лишь навалившуюся чудовищную усталость. Даже шевельнуться сил не было.
- Все, - говорю.
- Я насчитал пятерых, - говорит он. - Все вооружены.
- Ну что ж, - сказала я, - пойдем.
- Ты что, - отвечает, - с ума сошла? Игорь!
- Я не сплю, - сказал Игорь. - Я слышу.
- Послушай, - говорит Томас. - Нам придется... вот эти два камня видишь?
- Ну?
- Если ты подберешься туда потихоньку и дашь несколько очередей из автомата... Главное - не подпускать их сюда. Держать на расстоянии.
- Ты что задумал? - спрашиваю.
- Попробую обойти их сзади.
- Все равно это безнадежно. Толку нет.
- Нас и так и так убьют, - говорит. - Попробовать можно.
- Ладно, - согласилась я, - тогда давай я пойду, что ли. Я хоть вижу получше. У него очки разбиты.
- Что ж... стрелять умеешь? - спрашивает.
- Да, - говорю, - дурацкое дело нехитрое.
- Тогда валяй.
- Прямо сейчас начинать?
- Да, - сказал он. - Тебе не обязательно стрелять метко. Просто не подпускай их сюда, вот и все.
Берет, значит, автомат, снимает его с предохранителя и отдает мне. Тяжелый, зараза. Я пригнулась за камнями. Оглядываться не стала, но боковым зрением проследила, что он ушел куда-то вбок. Там, за соснами, можно было относительно незаметно спуститься вниз - если уж очень постараться.
Теперь я могла неплохо их разглядеть - они были еще достаточно далеко и лезли наверх осторожно, но быстро. Я не стала ждать, что будет дальше, передернула затворную раму, просунула ствол в щель между двумя глыбами и дала очередь. Я даже не видела, куда я палю, потому что отдача сразу же развернула меня боком, а грохот после этой растянувшейся на века всеобъемлющей тишины показался таким невыносимым, что заставил плотно зажмуриться. По-моему, пострадал, в основном, кустарник, но они остановились. Всего на миг, потому что, похоже, были к этому готовы. Раздался сухой треск, и на меня сверху посыпалась каменная крошка.
- Эй! - сказал Игорь. Он незаметно подполз и устроился за камнем рядом со мной.
- Зачем я все это делаю, можешь объяснить?
- Да так, - сказал он, - из принципа.
- У меня нет принципов. Слушай, а сколько в магазине бывает патронов?
- Тридцать шесть, - ответил он.
- И запасного нет?
- Да нет вроде.
- Ладно, - говорю, - заткни уши.
Я, видимо, слишком промедлила, потому что они успели подойти поближе, и один из них швырнул гранату. Другое дело, что она разорвалась, не долетев до камней, за которыми мы укрывались, но грохот вокруг стоял такой, что я уже потеряла всякие представления о реальности. Я дала несколько отдельных выстрелов, потом еще одну короткую очередь, и тут они сообразили, что к чему, и я увидела, что двое отходят куда-то вбок. Скорее всего, они просто возьмут нас сверху, пока те, что остались, будут отвлекать наше внимание. С этими нам уж точно было не справиться, да и все это предприятие было заранее обречено на безвременную смерть. Мне хотелось уже только, чтобы все кончилось поскорей. Томаса нигде видно не было.
