Говорят, король платит им за каждую удачную шутку по три реала чистым золотом.
Что же касается Свирепого Рубрана, то он никакого мнения не высказал, а только хищно ухмыльнулся.
Вован тем временем пытался объяснить Цапгкорну значение слова "хавка". Гоблин оказался поразительно понятливым, и уже спустя пару минут Вован мог пожирать тушеную свинину с фасолью не только глазами.
– Ну вот, – удовлетворенно сказал гоблин жене, возвратившись за стойку. – А ты хотела выбросить это жаркое. Подумаешь, малость протухло… Смотри, как славно уплетает! – умилился он, глядя, как Вован без устали работает большой деревянной ложкой. – Пожалуй, ему потребуется добавка. Где у нас позавчерашний гуляш?
Пока Вован торопливо поглощал вчерашнюю свинину, а потом и позавчерашний гуляш, четверка за дальним столом закончила совещаться. Коротышка Су кивнул Долговязому Лису и направился к Вовану.
Вован, утоливший первый голод, теперь сыто рыгал и благодушно осматривал таверну.
Коротышка подсел за его стол и улыбнулся. Вован улыбнулся в ответ.
Коротышка подмигнул и выставил на стол странное сооружение, похожее на узорчатую башенку высотой около двух локтей.
– Оба! – сказал пораженный Вован. – Это что за хрень?
– Туррикула, – ответил коротышка. – Сыграем? – спросил он, доставая из маленького кожаного мешочка полдюжины игральных костей.
Вован с интересом наблюдал, как коротышка трясет кости в кулаке и высыпает их в отверстие наверху башенки. Кости закувыркались в лабиринтах туррикулы, и сквозь ажурные стенки было хорошо видно, как они постепенно спускаются вниз по решетчатой лесенке.
Покувыркавшись с полминуты внутри башенки, кости со стуком вывалились на стол.
– Шесть очков, – сказал коротышка разочарованно. – Попробуй теперь ты.
Вован взял кости и бросил их в туррикулу.
– Тридцать шесть! – воскликнул пораженный коротышка. – Потрясающе!
Он взял кости и вновь вбросил их в башенку. Вован, впервые видевший столь странный игровой автомат, с интересом наблюдал за кувырканием костей внутри туррикулы.
– Снова шесть очков! – расстроился коротышка. – Интересно, сколько выпадет у тебя?
Вован хорошенько потряс кости в кулаке и пустил их кувыркаться в туррикулу.
– Тридцать шесть! – поразился коротышка. – Да ты играешь как бог! (Тут надо пояснить, что коротышка и в мыслях не имел сделать Вовану комплимент.
Выражение "играешь как бог", в Полусреднем мире означало буквально "играешь как покровитель воров и мошенников Плутмес", то есть безбожно мошенничаешь и передергиваешь, ухитряясь вытащить пять тузов из одной колоды).
Польщенный Вован, однако, принял похвалу за чистую монету. Он подхватил кости и снова вбросил их в туррикулу. Покувыркавшись, кости замерли на грязном столе.
– Тридцать шесть, – прокатилось по залу.
Долговязый Лис встал и направился к играющим.
Тем временем Коротышка Су еще раз попытал счастья, но и на этот раз у него выпало ровно шесть очков.
– Сегодня не мой день, – сказал он с досадой. – Верно, ты, купец, знаешь какое-то колдовство. Удача так и прет тебе в руки!
Вован горделиво задрал нос. Все-таки крутые – они в любом мире крутые!
Долговязый Лис, стоявший у стола и наблюдавший за игрой, вытащил кошелек.
– Я вижу, ты любимчик фортуны, – сказал он Вовану. – Но готов поспорить, что меня она любит больше. Сыграй со мной, счастливчик!
Вован пожал плечами и взял со стола кости, но Долговязый жестом остановил его.
– На интерес играют только дети, – презрительно сказал он. – Ставлю сорок сантимов на кон.
И положил на стол четыре серебряных монеты.
Вован презрительно хмыкнул, порылся за пазухой и шмякнул на стол пачку долларов.
– Штука баксов! – гордо сказал он.
Это не произвело ровно никакого впечатления. Долговязый смотрел на Вована, явно ожидая продолжения. Не дождавшись, он взял со стола зеленые бумажки и стал их недоверчиво разглядывать.
– Это что, лубочные картинки с ярмарки? – спросил он наконец. – В таком случае они недорого стоят. Слишком блеклые, да и цветов немного. К тому же они, кажется, заплесневели. Смотри, они все покрылись зеленью!
– Да ты че, лошара, баксов никогда не видел? – поразился Вован. Существование на свете человека, не знакомого с долларом, представлялось ему чистой воды фантастикой.
Коротышка Су тоже осмотрел бумажки.
– Это похоже на храмовые записочки, – сказал он. – Я видел такие, когда путешествовал по Краеземелью. Местные жители пишут на них просьбы богине достатка Аваль и бросают в большую глиняную свинью. В любом случае здесь тебе за них ничего не дадут.
Вован задумался. В ситуацию, когда у него отказывались принять доллары, он попал впервые в жизни. Но тут его осенило:
– Кредитная карточка! Платиновая Америкен экспресс!
Эти слова неизменно приводили в трепет продавцов, официантов и метрдотелей, но на Долговязого Лиса они не произвели ни малейшего впечатления:
– Если это такая же бумажка, как эти, то грош ей цена. Точнее, ни одного гроша ей цена, – поправился он.
Цапгкорн, внимательно прислушивавшийся к разговору игроков, быстро спустился в зал и поковылял к Вовану:
– Послушай, ты, чужеземец! – сказал он. – Я не знаю, безумен ты или просто глуп, – не в моих правилах вмешиваться в личную жизнь посетителей. Но одно я знаю твердо – тебе придется заплатить за все выпитое и съеденное сполна. Ты сожрал превосходное жаркое, и сверх того, отличный гуляш. Кроме того, ты выпил полпинты великолепного ячменного пива. Ты должен мне пятьдесять сантимов, и, клянусь горгульей, я не уступлю тебе ни единого гроша.
Со стороны могло показаться, будто после этих слов Цапгкорн улыбнулся, но Вован, которому была адресована эта улыбка, успел хорошо разглядеть в гоблиновой пасти два ряда острых и длинных как кинжалы зубов. С гоблинами шутки были плохи.
Вован, вцепившийся в край стола, инстинктивно отпрянул. При этом рукав его роскошного пиджака поднялся, обнажив могучее запястье.
– Что это? – спросил гоблин удивленно, уставившись на Вованову руку.
Вован проследил за его взглядом.
– Часы, – ответил он. – Натуральный "Ролекс", Швейцария. Шестьдесят штук баксов стоят!
– Это такой браслет? – спросил гоблин, разглядывая диковину.
– Сам ты браслет! Это часы.
Вован попытался объяснить, что такое часы, но быстро запутался. Впрочем, гоблина все эти подробности не особенно интересовали.
– Это золото? – спросил он, бесцеремонно ощупывая часы.
– Ясный хрен, – подтвердил Вован.
– Ясный… кто? – не понял гоблин. – Хрен… чего?
– Ну, короче, золото, – сказал Вован, понимая, что в лингвистические дебри лучше не углубляться.
