— И кто же теперь владеет тобой?
— Мои последние владельцы скончались более девятнадцати тысяч пятисот лет назад, — сообщил Плассикс.
Клия медленно опустила веки. Она действительно очень устала, и такие огромные промежутки времени ее не на шутку смущали.
— Означает ли это, что ты теперь — сам себе хозяин? — поинтересовалась она.
— Именно таков функциональный эквивалент того состояния, в котором я на данный момент пребываю. Все наши «владельцы» — люди давным-давно умерли.
— А ты… вы? — спросила Клия у некрасивого гуманоидного робота. — Мне не сказали, как вас зовут.
— В течение последних сорока лет меня называли Лодовиком. Это имя мне наиболее привычно. Меня произвели в особых, стратегических целях. Моим создателем был другой робот, а владельца у меня никогда не было.
— Долгое время ты был единомышленником Дэниела. А теперь ты таковым не являешься.
Лодовик вкратце объяснил Клие, что случилось и как это сказалось на его внутренней структуре. О Вольтере он не обмолвился ни единым словом.
Клия обдумала услышанное и еле слышно присвистнула.
— Да тут у вас заговор, оказывается… — сказала она, и лицо ее гневно зарделось. — Значит, выходит, что мы просто-напросто не могли выжить самостоятельно и потому вынуждены были создать роботов, чтобы те нам помогали. А от меня-то вы чего хотите? — спросила она, развернувшись к Каллусину. — То есть чего вы хотите от нас с Бранном?
— Бранн очень талантливый молодой человек, но ты — самая сильная из собранных нами менталиков, — ответил Каллусин. — Нам бы хотелось нанести сокрушительный удар по самой важной из стратегических целей Дэниела. Вероятно, мы сумели бы этого добиться, если бы тебе удалось встретиться с Гэри Селдоном.
— Это еще зачем? И где, если на то пошло? — устало спросила Клия. Ей отчаянно хотелось спать, но эти вопросы следовало задать сейчас и здесь. — Он ведь важная шишка — такая знаменитость! У него наверняка есть телохранители, и даже этот робот, Дэниел — за него…
— Сейчас Селдон под судом, и мы не уверены в том, что Дэниел способен защитить его. Ты навестишь его и внушишь ему, что он должен отказаться от психоистории.
Клия побледнела, сжала зубы, схватила за руку Бранна.
— Не очень-то приятно, оказывается, иметь способности, которые могут использовать другие люди… или роботы!
— Пожалуйста, подумай обо всем, что ты здесь услышала. Решение — помогать нам или отказаться — остается за тобой. Мы полагаем, что Селдон поддерживает Дэниела, которому мы противостоим. Нам бы хотелось, чтобы человечество избавилось от навязчивой опеки роботов.
— А смогу ли я задать кое-какие вопросы Гэри Селдону чтобы узнать эту историю, так сказать, с другой стороны?
— Как пожелаешь, — отозвался Плассикс. — Но времени у тебя будет немного, и если ты встретишься с ним, если выразишь согласие на эту встречу, конечно, затем тебе придется внушить ему, что он тебя никогда не видел. Он должен будет забыть об этой встрече и о тебе.
— О, уж это я сумею, — решительно кивнула Клия и добавила — сонно, вяло, поскольку от изнеможения у нее уже кружилась голова:
— Надо будет — так я и Дэниелу этому вашему, что хотите, внушу.
— Учитывая могущество твоего таланта, я не вижу в этом ничего невероятного, — сказал Плассикс. — Но все же вряд ли тебе это удастся. Еще менее вероятно то, что тебе когда-либо выпадет встреча с Дэниелом.
— А вот тебе я точно могу что-нибудь внушить, — объявила Клия, прищурилась, а другим глазом уставилась на древнего робота-учителя, став в этот миг похожей на стрелка-снайпера.
— При определенной тренировке, и в только в том случае, если я не буду знать, что ты замыслила это сделать, — могла бы.
— Все равно могу. Я не такая уж простушка, между прочим. Пусть у меня была лихорадка, но она не превратила меня в тупицу и дурочку. А ты уверен… Ты уверен, что это не роботы удружили нам этой самой лихорадкой, чтобы им было легче, как вы это называете, служить нам, а?
И, не дав Плассиксу ответить, Клия резко встала, повернулась к выходу из комнаты, вышла и зашагала через длинный соседний зал. Бранн не отставал. Стены и пол казались далекими — словно они были частью иного мира. Клие казалось, будто она идет по воздуху. Она пошатнулась. Бранн поддержал ее.
А когда оба решили, что удалились на безопасное расстояние, Бранн прошептал:
— Как ты собираешься поступить?
— Даже не знаю, — призналась Клия. — А ты?
— Терпеть не могу, когда меня во что-нибудь такое впутывают, — басовито проворчал Бранн.
Клия сдвинула брови.
— Я просто в шоке. Этот Плассикс… Столько наговорил т-с ума сойти можно. Но почему же мы не умеем помнить нашу собственную историю? Неужели это мы сами с собой такое натворили, или это они… или это мы приказали им сделать это? Все эти роботы снуют, оказывается, рядом, мельтешат повсюду, лезут в наши дела… А может быть, мы могли бы заставить всех их убраться и оставить нас в покое?
Бранн помрачнел.
— Мы до сих пор не можем быть уверенными в том, что они не убьют нас. Они нам столько всякого рассказали…
— Чушь. Полную чушь они нам наговорили. Никто не поверит, попробуй мы кому-нибудь это пересказать. Разве что только если кто-то Плассикса собственными глазами увидит. Или разберет на составные части Каллусина или Лодовика.
Этот аргумент не убедил Бранна.
— Мы могли бы причинить им уйму неприятностей. И этот Лодовик… он же не повинуется Трем Законам.
— Он не обязан им повиноваться, — уточнила Клия. — Но говорит, что хотел бы.
Бранн сгорбился и едва заметно поежился.
— Кому тут можно верить? У меня от всех от них — мурашки по коже. А что, если он убивать нас не хочет, а обязан убить? Тогда как?
На этот вопрос у Клии ответа не было.
— Тогда надо поспать, — вот все, что она смогла ответить. — Я уже на ногах не стою и мыслить не в состоянии.
Как только пара молодых людей скрылась за дверью, Плассикс обратился к Лодовику.
— Мои таланты потускнели с возрастом? — осведомился он.
— Не таланты, — покачал головой Лодовик. — А вот чувство времени тебе, похоже, точно стало отказывать. Ведь ты за несколько часов выложил им тысячелетнюю историю. А они молоды, и таким напором их можно и смутить.
— Времени в обрез, — посетовал Плассикс. — И я так давно не читал лекций молодым людям.
