Я-оно подумало о криофизической «температуре упорядочивания» и мере энтропии. Подпорядочил ли Никола в измерениях этой постоянной отдельным предметам некую объективную меру порядка, шкалу единоправды? Существует ли геометрия и стереометрия более и менее «правдивые»? Какое равнотемпературное тело представляет собой больший порядок: шар или куб?
А человек. Насколько близок к Правде Homo sapiens?
Тьмечь самостоятельно протекает вдоль линии теслектрического напряжения, но из человека просто так она не вытечет, хотя, с другой стороны, он весьма открыт для накачки тьмечью из воздуха, из земли, из воды.
Точно то же происходит и со льдом — с помощью профессора Юрката Тесла выделил уже более сотни видов льда, каждый из которых в теслектрическом потоке ведет по-разному.
— Подозреваю, что это имеет нечто общее с его молекулярным строением — с тем, как молекулы воды собрались во время кристаллизации. Зимовники сидят там, в колодце, и перебивают зимназовые иглы из одной в другую ледовую жилу, — Тесла вытащил зубчатыми щипцами пробку и налил в стакан минеральной воды. Бутылки с этой водой ему привозили из «Новой Аркадии». — Дошло до того, что при постоянном давлении на токопроводах, я могу по звуку работающих машин узнать цвет и степень загрязнения льда, к которому подключился.
— То есть, вы откачиваете тьмечь из Дорог Мамонтов?
Тот сделал глоток воды.
— Ну, качаю, только здесь дело совершенно в другом. Токопроводы превращают тьмечь в электрический ток, так что в этом плане я самодостаточен. Но ведь не думаете же вы принимать эту установку в качестве оружия против лютов?
— Когда вы говорили о целостных решениях, я сделал такой вывод…
— Океан вычерпать ложкой! Дорогой мой!
— Как же тогда?
Какое-то время он прислушивался к отзвуку отдаленного барабана глашатаев, какая-то ассоциация вдруг отвернула его мысли от беседы; пришлось подождать добрую минуту, лишь после того серб замигал и, как будто ничего не произошло, продолжил.
— Идея родилась у меня еще в девяностых годах прошлого века. Конечно, господин Бенедикт, вы правы, тогда я ничего не знал про теслектричество и про Лед; никто этого не мог знать. Я работал над системой общемирового беспроводного телеграфа. Как оно пошло с Маркони, дело другое; моя же идея — как бы это вам более доступно… Представьте себе резиновый пузырь, наполненный водой до границы прочности материала. В пузыре имеется отверстие с трубкой и поршнем — нажмешь на поршень, вода втискивается в пузырь, тот расширяется. Установите в различных местах побольше таких поршней — они станут подниматься и опадать в ритме движений вашего поршня. А теперь замените пузырь на Землю, потоки воды — на земные токи, а поршни — на приемно-передающие станции. Волны переносят информацию, но волны переносят еще и энергию, о чем до сих пор мало кто думает. Представьте себе снова, что в этой воде вы осуществляете взрыв — волна проходит через пузырь — вы вычисляете ее частоту и качаете поршень в соответствии с нею, все время увеличивая амплитуду — через какое-то время пузырь должен лопнуть. Точно так же лопнет и земля.
— Вы хотите уничтожить планету? — рассмеялось я-оно. — Да, мы избавимся от лютов, это правда, только не думаю, чтобы царь имел в виду нечто подобное.
Тесла неспешно крутил стакан в пальцах, засмотревшись на перетекающую воду в нем.
— Как-то вечером, вместе со знакомым из моей лаборатории на Хьюстон Стрит, неподалеку от Уолл Стрит, я попал в подвалы одного из небоскребов. Там шел какой-то ремонт, дом был пустой, безлюдный. Механический генератор колебаний был у меня с собой, в чемоданчике. — Второй рукой он показал, насколько небольшим тот был. — Я плотно подсоединил его к одной из стальных опор здания. Частоту колебаний генератора подстроил так, что опора вошла в резонанс. Через несколько минут весь дом трясся, словно в малярии; другие небоскребы по соседству тоже тряслись; и вообще, округа выглядела, словно во время землетрясения. В подвале клубилась пыль, мы уже слышали пожарные сирены — тогда я схватил молоток и разбил генератор. Мы спаслись в самый последний момент. Да. С помощью такого минигенератора я разрушил бы Бруклинский мост меньше, чем за час.
…Земля вибрирует с частотой в один час и сорок девять минут. Представим, что я взрываю тонну динамита точно в эти интервалы, всякий раз усиливая возвратную волну. В конечное время Земля должна распасться, вы же не сомневаетесь в этом, господин Бенедикт.
— Но ведь вы же не хотите, чтобы Земля треснула, — сказало я-оно, уже без смеха.
— Of that you can be sure[293]. — Тесла провел белой ладонью по цыганскому носу, светень засветила ему в темный глаз. — Но для теслектрического тока в Дорогах Мамонтов тоже существует своя резонансная частота. Должна существовать.
— Откуда такая уверенность?
— А вы забыли, с чего все это началось? Со столкновения, с удара!
Я-оно налило себе воды в другой стакан.
— И как раз это вы испробуете на тунгетитовой обмотке?
— Тогда я построю тьметовой молот, который разобьет любой Лед. По крайней же мере… — Он вздохнул и присел на краю массивного лабораторного стола. — В последний раз я спал и… Не надо так удивляться, сплю я, сплю.
— И вам снилось…
— Да. Что в один прекрасный день именно таким способом я низвергну весь Город Льда. Не надо пренебрегать предчувствиями будущего! У меня всегда был талант к ясновидению, как-то раз я спас человека от смерти в железнодорожной катастрофе, благодаря такому вот откровению. — Он задумался. — Смерть своей матери — ее я тоже вначале увидел на небе.
— Все здесь предостерегают перед ловушками онейромантии. Вы же видели сонных рабов?
— Excusez-moi[294].
Тесла направился к шкафчику в углу, вынул бутылочку, высыпал что-то себе на перчатку — будет запивать таблетки. Я-оно обернулось. Саша Павлич, сидящий над микроскопом, с любопытством поглядывал с другого конца комнаты. Подмигнуло ему. Саша покраснел и сгорбился над окуляром.
Я-оно прошлось вдоль стоящих под стенами столов. По сравнению с балаганом Лаборатории Круппа здесь царил практически идеальный порядок. А ведь это был первый этаж, над Дорогами Мамонтов. Может быть, им везло, и люты пока что обходили их стороной. Или же все это рука mademoiselle Кристины. Прошло мимо тунгетитового зеркала с выжженным узором, похожим на пентаграмму, машинально качнуло чашки аптекарских весов, щелкнуло раз-другой выключателем мраколампы под красным абажуром (на мгновение склад затонул в грязной синеве, словно залитый морской волной), заглянуло вовнутрь зеркального шара…
