– Мы, наверное, узнаем это, когда высадимся на Солярии. Вероятно, это интересует также и Аврору, и поселенцев, и это вторая причина, почему они так охотно сотрудничают с капитаном и даже позволили мадам Глэдис сопровождать его.
Жискар долго молчал.
– А что за таинственное опустошение они планировали? – спросил он наконец.
– Раньше мы говорили о кризисе, исходящем из плана космонитов уничтожить Землю, но теперь мы говорим «Земля» в общем смысле, включая всех землян и их потомков на Поселенческих Мирах. Однако, если мы всерьез подозреваем подготовку к разрушительному удару, который позволит космонитам разом избавиться от врагов, мы, вероятно, можем улучшить нашу точку зрения. Следовательно, они не планируют ударить по одному Поселенческому Миру: эти миры разбросаны, и оставшиеся быстро нанесут ответный удар. Не могут они также ударить по нескольким или по всем Поселенческим Мирам: их слишком много, и они раскиданы. Все удары вряд ли могут быть удачными, и уцелевшие миры яростно бросятся уничтожать Внешние Миры.
– Значит, ты предполагаешь, друг Дэниел, что удар будет нанесен самой Земле?
– Да. На Земле живет основная масса короткоживущих существ. Она – постоянный источник эмигрантов на Поселенческие Миры и для основания новых миров и почитаемая родина для всех поселенцев. Если Земля будет уничтожена, поселенческое движение более не возобновится.
– Но не станут ли Поселенческие Миры мстить так же сильно и жестоко, как и за уничтожение одного из своих миров? По-моему, это неизбежно.
– По-моему, тоже. И мне кажется, если Внешние Миры еще не сошли с ума, удар должен быть очень хитрым, таким, за который Внешние Миры вроде бы не ответственны.
– Почему бы не нанести такой хитрый удар по Поселенческим Мирам, которые содержат большую часть активного военного потенциала землян?
– Космониты понимают, что удар по Земле более разрушителен психологически. А может быть, природа удара такова, что он может сработать только против Земли, но не против Поселенческих Миров. И подозреваю последнее, поскольку Земля – уникальный мир, и ее общество не похоже на любое другое, поселенческое или космонитское.
– Итак, суммируя все, ты приходишь к заключению, что космониты планируют искусный удар по Земле, который разрушит ее, оставив космонитов якобы в стороне от этого дела, но который не сработает против любого другого мира, но пока еще не готовы нанести удар.
– Да, друг Жискар, но они, возможно, скоро будут готовы и тогда ударят немедленно. Любое промедление увеличит шанс на утечку информации, которая выдаст их.
– Твой вывод из мелких указаний достоин всяческой хвалы. А теперь расскажи о природе удара. Что именно задумали космониты?
– Я шел по шаткому грунту и не уверен, что мои рассуждения целиком правильны. Но даже предполагая, что я прав, я не могу идти дальше. Боюсь, что не знаю и не могу себе представить природу удара.
– Но если мы этого не знаем, мы не можем принять мер противодействия и разрешить кризис. Если же мы будем ждать результатов удара, уже поздно будет что-либо предпринимать.
– Если кто-то из космонитов знает природу подготовленного удара, то только Амадейро. Не можешь ли ты заставить его обнародовать свой план и тем насторожить поселенцев, после чего планы окажутся бесполезными?
– Не могу, друг Дэниел, практически не разрушив целостности его мозга до тех пор, пока он не сделает объявления. Такие вещи я делать не могу.
– Возможно, тебя утешит мысль, что мои рассуждения ошибочны и никакого зла против Земли не замышляется.
– Нет, – сказал Жискар, – я чувствую, что ты прав и что остается только ждать… беспомощно.
22
Глэдис почти болезненно ожидала последнего прыжка. Они были уже достаточно близко от Солярии, чтобы видеть ее солнце. Всего лишь диск, кружок света, но глаза Глэдис вдруг наполнились слезами. Живя на Солярии, она никогда не думала о солнце, просто это был А сейчас она молча плакала. Ей было стыдно перед собой за такую беспричинную чувствительность, но она не могла удержать слез.
Она сделала усилие над собой, когда вспыхнул световой сигнал, означавший, что идет Диджи Никто другой не подходил к ее каюте.
– Можно ему войти, мадам? – спросил Дэниел. – Вы, кажется, взволнованы.
– Да, я взволнована, Дэниел, но впустите его. Я думаю, он не удивится.
Диджи удивился. Во всяком случае, он вошел с улыбкой, но сразу же погасил ее, шагнул назад и тихо сказал:
– Я приду попозже.
– Оставайтесь! – резко сказала Глэдис. – Это ничего не значит. Глупая минутная реакция, – она шмыгнула носом и сердито вытерла глаза. – Зачем вы пришли?
– Я хотел поговорить с вами о Солярии. Если нам повезет, мы завтра приземлимся. Но если вы не в настроении разговаривать…
– Вполне готова. У меня есть вопрос к вам. Почему мы сделали три Прыжка. Когда я ехала с Солярии на Аврору два столетия назад, был один. А вряд ли с тех пор техника регрессировала.
Улыбка Диджи вернулась.
– Обходной маневр. Если за нами шел аврорский корабль, я хотел сбить его с толку.
– А зачем ему следовать за нами?
– Просто подумалось, миледи. Совет уж очень жаждал помочь. Намекнул, что аврорский корабль пойдет со мной в экспедицию на Солярию.
– Ну, что ж, это могло бы помочь.
– Возможно… если бы я был уверен, что Аврора не стоит за всем этим делом. Я прямо сказал Совету, что обойдусь и без них – только с вами, – он указал пальцем на Глэдис. – Но ведь Совет мог послать корабль и против моего желания… просто из чистой доброты, верно? Ну, вот, а я не хотел этого. Мне и так достаточно хлопот, а тут еще каждую минуту нервно оглядываться. Вот я и затруднил преследование. Итак, что вы знаете о Солярии?
– Я уже столько раз вам говорила: ничего! Прошло два столетия.
– Поговорим насчет психологии соляриан. За два столетия она не могла сильно измениться. Скажите, почему они бросили свою планету?
– Как я слышала, – спокойно ответила Глэдис, – численность населения постоянно снижалась. Видимо, играли роль малая рождаемость и преждевременная смерть.
– Для вас это звучит разумно?
– Конечно. Рождаемость там всегда была низкой. По солярианским обычаям оплодотворение происходит нелегко, будь оно естественное, искусственное или экзогенетическое.
– У вас не было детей, мадам?
– На Солярии – нет.
– А что насчет преждевременной смерти?
– Могу только догадываться. Полагаю, она возрастала из ощущения провала. Солярия явно не состоялась, хотя соляриане вкладывали много эмоционального пыла в устройство идеального общества. Не только лучшего, чем когда-либо было на Земле, но даже более близкого к идеалу, чем в любом Внешнем Мире.
