Прыжки палубы немного уменьшились.
Спарроу не спускал глаз с пульта слежения.
— Джо, на каком мы курсе?
— Приблизительно 58°.
— Ветер подходящий. И эти парни внизу курс не поменяли.
— Они все еще вынюхивают нашу последнюю приманку, — сказал Гарсия.
— Джо, тебе самое время сдать вахту, — сказал Спарроу. — Я сменяю тебя.
— Может, кто желает сандвич, перед тем как я завалюсь спать? — спросил тот.
— С ветчиной и сыром, — попросил Боннет.
— Спасибо, мне не надо, — сказал Спарроу. Он всматривался в экран гидролокатора. — Будем дрейфовать по ветру, пока стая не скроется.
Рэмси зевнул.
Спарроу указал ему на тыльную дверь.
— Ты тоже свободен, Джонни. Ты хорошо поработал.
Рэмси ответил:
— Есть, — и последовал за Гарсией по центральному проходу. После непривычной работы на балластных насосах ужасно болели мышцы.
Возле двери кают-компании Гарсия повернулся, глянул на Рэмси.
— Тоже пожевать?
Рэмси пытался сохранить равновесие, одной рукой держась за переборку. Палуба под ногами ходила ходуном.
— Эти буксировщики не разрабатывались для плавания по поверхности, — объяснил Гарсия. — Тебе какой хлеб для сандвича?
Мысль о еде заставила желудок Рэмси сжаться. Длинные мостки раскачивались перед ним, согласуясь с колебаниями подлодки. Он зажал рот ладонью и помчался к себе в каюту. В санузел успел вовремя.
Гарсия пришел за ним и втиснул в руку голубую пилюлю, заставив проглотить.
Чувство тяжести в желудке ушло. Он поблагодарил.
— В люлю, Малыш.
Гарсия помог ему дотащиться до койки, уложил и накрыл простыней.
„Морская болезнь! Мне никогда не удавалось справиться с ней“, — думал Рэмси. Он услыхал, как Гарсия вышел. Только сейчас он вспомнил о телеметрической аппаратуре. Но он был слишком разбит, слишком устал. И Рэмси стал засыпать. Качания „Рэма“ убаюкивали его.
„Засыпай… Засыпай…“
И еще он слышал голос. Где-то далеко-далеко. В глубине тоннеля. В пещере, где гуляло эхо.
„Эта лодка — моя мать. И я не хочу…“
Когда он проснулся после вызова на вахту, у него еще было несколько минут, чтобы просмотреть записанные ленты.
Спарроу опять был хладнокровен и жестко контролировал эмоции.
Подсознательно Рэмси понял, что больше уже фактов не потребуется, но имеющееся надо обдумать, разжевать. А ответ всплывет в сознании сам.
А потом он уже знал, что ему делать.
Двадцать три часа „Рэм“ дрейфовал с ветром, отклоняясь от Исландии к северо-востоку. Серое пятно в серых волнах и пене. А за буксировщиком — громадная и толстая кишка их баржи-танка, морской монстр, выплывший из глубины.
Во время второй вахты Рэмси они пропустили в двух милях от себя радиоактивный айсберг, отколовшийся, скорее всего, от ледника на северо-восточном побережье Гренландии. Рэмси отслеживал уровень радиоактивности, пока айсберг не скрылся за горизонтом. Ледовая гора, подгоняемая ветром, будто парус, уже готова была расколоться на более мелкие обломки. Сейчас же она отплывала от „Рэма“, как величественный корабль.
Рэмси записал в вахтенном журнале: „Течение отклоняется от нашего курса к востоку. След айсберга мы не пересекали. Радиоактивность внешней среды: 1800 миллирентген в час“.
Через помещение центрального поста прошел Гарсия.
— Все спокойно?
— Чисто, — ответил Рэмси.
Рэмси и Гарсия поглядели на катящиеся на центральном экране волны.
— Ветер стихает.
— Лишь бы удержался туман.
Появился Спарроу. Его худощавая фигура казалась более обычного расслабленной.
„Он расслабился, — подумал Рэмси. — И неудивительно после прошедшего. Мог ли командир „восточной“ подлодки подумать, что мы окажемся наверху? А с поверхности нас точно уж не увидишь, мы слишком глубоко сидим в воде“.
— Все спокойно, капитан, — доложил он.
— Очень хорошо, — ответил Спарроу. Он поглядел на показания автотаймера: девять дней три часа и сорок семь минут с момента отплытия.
— Джо, сколько прошло времени, как мы в последний раз слышали сигнал наших „друзей“?
— Уже почти десять часов, как от них ни слуху, ни духу.
Спарроу поглядел на карту. Красная точка находилась в месте с координатами 66°9′20″ северной широты и 2°11» западной долготы. Капитан кивнул Рэмси:
— Погружаемся. Дроссель на три четверти. Держите скорость восемь узлов.
Рэмси отправился исполнять.
«Рэм» дрогнул под напором морской воды, сопротивляясь шлепкам волн. Он медленно погружался.
— Лодка руля слушается, сэр, — доложил Рэмси.
Спарроу кивнул.
— Курс — тринадцать градусов. Мы отдрейфовали слишком близко к береговой линии Норвегии. У «восточников» здесь есть гидроакустические стационарные посты.
Рэмси направил подлодку на новый курс.
— Пока лежит туман, будем оставаться под самой поверхностью, — сказал Спарроу.
— Наши ангелы-хранители работают сверхурочно, — сказал Гарсия.
— Интересно, а профсоюз у них есть? — полюбопытствовал Рэмси.
Спарроу глянул на таймер: девять дней и четыре часа ровно. Он жестом подозвал Гарсию и показал ему на таймер и руль.
— Будь добр, Джо, займись-ка этим.
Гарсия сменил Рэмси на посту управления.
— Ты сменен, — сказал Спарроу.
Рэмси почувствовал, как усталость овладела всем его телом. Но он вспомнил, что надо сделать, и переборол слабость.
— Мы скоро уже дойдем до цели? — сказал он.
Спарроу нахмурился.
— Но я до этого не доживу, — продолжал Рэмси. — Я чувствую, будто мы проживаем занятое у кого-то время. И хотелось бы сделать вклад в банк — весь груз этой нашей великолепной нефти.
— Может, хватит? — спросил Спарроу. Атмосфера добросердечия и веселья, царившая до того на центральном посту, исчезла.
— Вы боитесь, что я сейчас выдам какой-то прибацанный древний секрет Безопасности? — спросил Рэмси с вызовом.
Гарсия бросил на него любопытный взгляд.
— Идите в свою каюту, — приказал Спарроу.
— Есть, шкип, — ответил Рэмси, копируя акцент Гарсии. Тон его был достаточно оскорбительным, но обвинить в несубординации его еще было нельзя. Потом Рэмси направился к задней двери.
— Я хочу переговорить с вами перед следующей вашей вахтой, — сказал Спарроу. — У нас было мало времени, чтобы прийти к взаимопо…
Его перебило то, что на контрольном пульте реактора загорелась красная лампа тревоги. Потом цвет сменился зеленым, снова красным, снова зеленым…
Гарсия тоже увидел это.
Рэмси обернулся и увидел последнее перемигивание красного и зеленого огней.
