Вскоре, распугивая кур, по улице промчался мотороллер и на предельной скорости рванулся в город.
— Дело сделано, Хозяин, — сказал Кроули через минуту после того, как облако исчезло за дверью. — Теперь недурно было бы нам распрощаться.
— Послушай, Ричи, — вкрадчиво начал Триллинг, — хочешь, я удвою твой гонорар? Ты его получишь, и немедленно, но при одном условии.
— Каком же?
— Обещай, что ты останешься у меня. Нужно сделать еще одно дело, на сей раз — самое последнее. Без твоей помощи мне не обойтись.
— Нет! — выкрикнул Кроули. — Нет, нет! Я больше не могу. Дайте мне деньги, и я сейчас же уеду. Ищите себе другого помощника в своих делах.
— Никто, кроме тебя, с этим не справится, и ты это отлично знаешь сам, — сказал Триллинг. — Решайся! Ты будешь обеспечен на всю жизнь.
— Я уезжаю, — заявил Кроули.
— Ты не поедешь.
— Интересно, кто мне сможет помешать?
В руках Триллинга блеснул кольт.
— Считаю до трех, — сказал он, угрожающе подымая вверх вороненое дуло.
При счете «два» Кроули бросился на Триллинга. Он успел дать подножку, и оба тела с грохотом упали и покатились по полу. Среди шума отчаянной борьбы совсем безобидно прозвучал сухой и короткий звук выстрела…
Оставшись один после профессорского обхода, Парчеллинг блаженно прикрыл глаза. «Состояние значительно улучшилось, — мысленно повторял он слова профессора, — дело идет на поправку».
Внезапное шипение и треск заставили его открыть глаза. Гуго показалось, что он сходит с ума: от двери по полу медленно ползло белое облако.
С застывшим в горле криком ужаса, с вылезшими из орбит глазами он выскочил из постели и бросился к окну. Худой, трясущийся, в одном нижнем белье, Парчеллинг был страшен.
Он сделал было попытку выбить окно, но бронированное стекло даже не дрогнуло. А облако приближалось, неотвратимое, как судьба.
— А-а-а! — закричал Парчеллинг, кинувшись навстречу облаку, но на полдороге рухнул на пол.
Глухой взрыв потряс здание госпиталя. Из окон иа тротуар со звоном посыпались стекла, часть стены, вырванная взрывом, упала вниз, подняв тучи пыли.
Выброшенный воздушной волной, Парчеллинг повис вниз головой, зацепившись за прутья обнажившейся железной арматуры. За мгновение до взрыва он умер от разрыва сердца.
— Прямо, — командовал Мардон. — Кафе… вот эта улица… Вон чугунная ограда… Стоп! В этом дворе.
Оставив мотороллер на улице, Арчибальд и Мардон вошли в мрачный пустынный двор.
— Вон тот подъезд, — кивнул Вуд.
В сыром подъезде Арчибальд и Мардон замешкались.
— Ты не ошибся? — шепотом спросил Арчибальд. Внезапно из-за двери послышался протяжный стон. Арчибальд толкнул дверь, она не поддавалась. Тогда, поднатужившись, он вышиб ее могучим плечом.
В комнате, напоминающей лабораторию, царил беспорядок. Стол был повален набок, возле него валялась целая куча каких-то деталей. Арчибальд отшвырнул ногой поломанный стул, задравший к потолку гнутые ножки. В противоположном конце комнаты, возле какого-то несгораемого шкафа, лежал человек, уткнувшись лицом в пол.
Став на колени, Арчибальд наклонился над лежащим. Осторожно тронул плечо. Человек был неподвижен.
— Марди, воды, — отрывисто сказал Арчибальд.
Вуд бросился к крану.
Арчибальд повернул рукой безвольно поникшую голову лежащего и вздрогнул: это был Кроули. Он дышал часто и хрипло. Кровь… Откуда? Арчибальд осмотрел Кроули, распростертого без сознания. Правый бок был в крови.
— Рана в боку, — тихо сказал Арчибальд.
— Пулевая.
— Причем системы «кольт-модерн», с разрывным и токсическим действием.
— Но ведь эта система запрещена?
— Как видишь, — кивнул Арчибальд.
— Надо перевязать его.
— Сначала мы должны обезвредить рану. К счастью, по-моему, она сама по себе не смертельная, если яд не успел проникнуть в кровь.
— Ну, ты-то специалист по ранениям. Мне рассказывали, как ты перевязывал раны после расстрела студенческой демонстрации в мае, когда была большая забастовка…
— Кто тебе рассказывал? — нахмурился Арчибальд. — Впрочем, дело сейчас не в этом.
— Что мне сейчас делать?
— Раз это лаборатория, здесь должен быть спирт. Поищи-ка его в том шкафчике. Мы должны протереть рану.
Пока Мардон пытался открыть «шкаф», Арчибальд осторожно выдавливал из раны зараженную кровь: в этом состоял единственный шанс на спасение.
— Как удачно, что я сегодня утром надел свежую сорочку, сказал Арчибальд, разрывая свою рубашку на узкие полосы, теперь у нас есть бинт.
— Это не шкаф, а какой-то аппарат, — подошел Мардон, спирта нигде нет.
— Плохо.
— Боже мой, это он! Человек, назвавшийся Ричардом Кроули. Как он изменился!
Действительно, узнать Кроули было трудно. Его бескровное лицо осунулось, правый глаз был закрыт громадным кровоподтеком. И так как Вуд видел Кроули в течение нескольких минут и то глубокой ночью, немудрено, что он сразу не узнал своего спасителя.
— Наверно, самоубийство, — вздохнул Мардон. — Тогда ночью Кроули показался мне человеком, которого гнетет нечистая совесть. И кроме того, вот это… — Вуд кивнул на батарею пустых бутылок из-под шотландского виски, выстроившихся в углу подле «шкафа» .
— Не торопись с выводами, — сказал Арчибальд. — Если это самоубийство, то где же револьвер, из которого он застрелился?
— Но кто же в таком случае?..
— Это мы и должны выяснить. Я уверен, что это убийство. Не представляю только, кому Ричард мог стать поперек дороги. Только бы нам спасти его, а уж он все расскажет. Вызывать «Скорую помощь», конечно, нельзя. Нести в аптеку тоже. У меня есть знакомый врач на Пятой улице. Он наш. Едем туда!
Внезапно хриплое, трудное дыхание Кроули прекратилось.
— Умер! — вскрикнул Мардон.
Арчибальд поднес к губам Кроули маленькое зеркальце: поверхность его затуманилась.
— Это, вероятно, еще не смерть, а только шок — действие яда. Поспешим! Счастье еще, что мотороллер с коляской.
— Ну, что там еще? — бросил Джон Триллинг, уже собравшийся было уезжать. К нему подбежал запыхавшийся начальник тюрьмы.
— Беда, босс!
— Вечно у вас беда.
— У ворот собралась толпа.
— И что же?
— Они требуют выдачи Катиля Револьса.
— Так быстро?
— Они узнали о взрыве госпиталя и гибели Гуго Парчеллинга из последнего выпуска фотогазеты. Кроме того, там было интервью с начальником тайной полиции… Оно тоже подлило масло в огонь: он считает, что виновник убийства — Каталь Револьс.
— Так, так, — сказал Триллинг, потрогав пальцем багровый кровоподтек на щеке (»Споткнулся на лестнице», — объяснял он встречным).
