- Калифорния... - подумал я, и что-то щелкнуло у меня в голове. Я увидел перед собой раскрытую страницу, которую я читал тысячу лет назад. Печать была четкой и я хорошо разбирал слова.
"Профессор Рафаэль М.Робинсон из Калифорнийского университета доказал, что возможно разделить твердую сферу на пять частей, из которых можно сложить две сферы, каждая из которых равна по объему исходной. Одна сфера формируется из двух частей, а вторая из трех.
Иными словами, сумма объемов пяти частей равна объему исходной сферы и равна сумме объемов двух сфер, то есть вдвое большему объему".
И все. Для Белема этого было, конечно, недостаточно.
Я чувствовал, как нетерпеливо обшаривает мой мозг в поисках информации, но он не мог найти там то, чего там не было. Вскоре он покинул мой мозг, металлическая фигура зашевелилась. Белем повернулся и молча пошел к столу, где начал что-то рисовать.
Когда я попытался задать ему вопрос, он рассеяно послал меня к черту.
Так это началось. Бесполезно спрашивать меня, как это кончилось - я ничего не понял. Смешно претендовать на то, что я хоть что-то понимал, хотя все происходило на моих глазах.
Не легко и не быстро. Это заняло так много времени, что чуть не стало бесполезным, ведь штурм не прекращался ни на минуту.
Я еще мог следить за первыми стадиями эксперимента Белема. Забросив свою работу с линзами, он полностью переключился на парадокс Банахи-Тарски. Сначала я терпеливо наблюдал, как он формирует сферы и грани, но потом у меня заболела от этого голова.
Он пытался сделать то, что любому здравомыслящему человеку казалось невозможным.
Вскоре я переключился на игру огней возле защитной стены. На первый взгляд все выглядело вполне благополучно, но я ощущал возросшую опасность. На мои вопросы никто не хотел отвечать, но я заметил в движениях механдроидов излюшнюю торопливость. Они знали, что нужно спешить.
Супермехандроид на столе тоже изменился. Сеть над ним значительно упростилась, в ней остались только основные узлы и каналы.
Неподвижное тело как в коконе, окруженное голубоватым сиянием, лежало на столе.
Механдроилы столпились вокруг стола. У меня создалось впечатление, что они выслушивают советы своего новорожденного собрата. Более того, некоторые из них выпрямились и куда-то торопливо направились, как бы выполняя приказ.
Они работали, зная, что им остались часы, а может и минуты.
Прорвавшая завесу черная молния, вызвала бешеный приступ активности среди механдроидов.
Красное угрожающее облако медленно вплыло под огромные своды лаборатории, но брешь снова была заделана. В облаке вспыхнул красный столб, который стал быстро расти, грозя разрушить стены.
Позади меня раздался звон колокола.
Все повернулись на этот звук. Белем стоял у стола, и на его лице, обычно бесстрастном, появилась тень торжества.
- Вот оно, - сказал он.
Число механдроидов вокруг операционного стола заметно уменьшилось. Многие подошли к Белему, чтобы посмотреть на то, что он сделал.
В воздухе над столом плавала сфера, размером с грейфрут. Белем лучам света, как ножами, разрезал эту сферу на пять частей. Эти разрезы, разумеется, были не простыми. Казалось, что лучи света режут сферу так, что разрезают даже молекулы.
И вот в воздухе плавает уже пять частей. Я был уверен, что сфера разрезана в четырех измерениях, так как я совершенно не мог сфокусировать на них свои глаза.
Я не мог смотреть на эти сферы без боли в глазах, и мне пришлось их закрыть. После долгого вздоха присутствовавших я снова открыл их.
Там, где плавала одна сфера, теперь было две.
- Это же делают и амебы, - сказал я. - Что особенного в размножении делением?
- Не болтай, - сказал Белем. - И будь готов бежать, как только я прикажу. Времени осталось совсем мало. - Он бросил на окно встревоженный взгляд.
В лаборатории все без излишней суматохи готовились к бегству. Огромная нейронная сеть была свернута и помещена вглубь кокона из голубого сияния. Стол уже не стоял на полу, а висел в воздухе без всяких опор. Значит, передатчики вещества уже готовы к действию, - подумал я.
- Возьми эту трубку, - сказал Белем, - и иди в камеру передатчика. Держи трубку так, чтобы голубой конец был направлен вверх. Я приду через минуту.
- Даже если ты сможешь расколоть этот мрамор, уверен ли ты в успехе? - спросил я.
- Сейчас некогда разговаривать. Иди в камеру передатчика и открой двери.
Я так и сделал. Серебряный кусок мрамора все еще лежал на полу. Он был освещен красным светом, заполнявшим лабораторию. Красный свет исходил из длинного столба, проникшего через защиту и упорно расширявшегося, несмотря на все усилия механдроидов погасить его.
Белем методически работал со всеми своими трубками, линзами и призмами. Стол с закутанным в кокон сияния телом, висел в воздухе, готовый к отправке в любой момент, и стал разглядывать лицо спящего. Оно потрясло меня, хотя я и не могу объяснить, почему.
Супермехандроид спал, но он уже был готов проснуться. Во всяком случае, мозг его бодрствовал.
Казалось, вся лаборатория наполнена излучениями этого могущественного мозга. Мне казалось, что я понимаю, что происходит сейчас за этим могучим лбом.
Странное дело, но меня снова встревожило то, что это лицо было мне знакомо. Сейчас не было времени думать над этим, но я был уверен, что видел это лицо и раньше.
Защитные стены лаборатории могли рухнуть в любой момент. Внезапно поползли вниз огненные экраны, отделявшие нас от нападающих. Видно, Белем использовал последние энергетические резервы для своих экспериментов.
Один из механдроидов что-то сказал Белему на своем языке. и ответе Белема я услышал имя Пайнтера.
Белем повернул призму. Говорил он громко, но спокойно. Я почувствовал в воздухе что-то странное, какой-то низкий, почти неслышный гул. Я не могу сказать, что это было. Какието волны накатывались на нас, что-то такое, чего я никогда не ощущал раньше.
И только спустя некоторое время я понял, что это было. Спящий просыпался. Пока не физически, тело его было беспомощно в своем световом коконе, но разум уже общадся с разумом своих создателей, могучий разум, работающий, как точная машина, для которой не было ничего невозможного и непостижимого.
Белем отложил в сторону свои инструменты, схватил меня за руку и повел по металлической дорожке в другой конец лаборатории.
- В чем дело? - в замешательстве спросил я, следую вперед не по своей воле, так как не мог ничего противопоставить железной руке, стискивающей мой локоть. - В чем дело? Что-нибудь случилось?
- Ничего не случилось, просто мы нужны в другом месте. Здесь все доделают без нас.
