— А что, если мы прикажем вам вернуть нас на З-3? Мы можем убить вас, если вы откажетесь.
— Я вовсе не уверен, что вы убьете нас, профессор, — улыбнулся Стеффломеис. — И в любом случае на подготовку перемещения уйдет несколько часов. Нам также нужна техническая помощь. Все наши люди в соборе. — Он указал в окно, где над крышами и деревьями возвышался шпиль. Он выглядел неестественно мощным среди расплывчатого нереального окружения. Отчасти это впечатление достигалось тем, что, как понял Фаустафф, ненастоящим казался весь окружающий пейзаж, исключая шпиль. — А также, — продолжал Стеффломеис, — они поджидают нас и, если мы туда не вернемся, вскоре будут здесь.
— Пока что вы у нас, — напомнил ему Огг. — Мы можем обменять ваши жизни на безопасную транспортировку туда, откуда нас захватили.
— Можете, — согласился Стеффломеис. — Но чего вы этим добьетесь? Разве вы не стремились попасть на З-Ноль? — Он взглянул на Фаустаффа. — Ведь это правда, профессор?
Фаустафф кивнул.
— Вам следует быть поосторожней, профессор, — вмешался Орелли. — Я серьезно говорю. Лучше вам играть на нашей стороне. Объединимся, а?
— Я предпочитаю быть сам по себе, в особенности, если вы проиграете, — сухо заметил Фаустафф.
— Продолжать борьбу — нереалистично, профессор. Подсчитайте свои потери. — Стеффломеис несколько нервозно взглянул в окно. — Потенциальная опасность здесь велика, неактивированная симуляция достаточно хрупка. Несколько неправильных действий с вашей стороны сделают, помимо прочего, почти невозможным возвращение на любую другую симуляцию…
— Симуляцию чего? — спросил Фаустафф, все еще пытаясь получить от Стеффломеиса конкретную информацию.
— Оригинала…
— Стеффломеис! — прервала его Мэгги Уайт. — Что вы делаете? Хозяева с легкостью могут решить отозвать вас!
Стеффломеис реагировал холодно.
— А как они нас достанут? — спросил он у нее. — Мы — наиболее хитроумные агенты, которые у них были.
— Они могут отозвать тебя — и ты это знаешь.
— Это нелегко — без всякого сотрудничества со мной. Им никогда не везло с симуляциями. Они делали слишком много попыток и слишком часто терпели провал. С нашим знанием мы можем противостоять им — мы можем стать независимыми, живя своей собственной жизнью. Мы можем оставить этот мир только полуактивированным и править им. И ничто нас не остановит.
Мэгги Уайт кинулась к Оггу и попыталась вырвать у него автомат. Он подался назад. Фаустафф схватил женщину, но та уже вцепилась в оружие обеими руками. Неожиданно оно выстрелило — оно было поставлено на полуавтоматический спуск. Пулевая очередь ушла в окно.
— Осторожно! — взвизгнул Стеффломеис.
Словно пораженная стрельбой, Мэгги Уайт опустила руки. Орелли двинулся к Оггу, но высокий англичанин направил на него оружие, и тот остановился.
Стеффломеис смотрел в окно.
Фаустафф глянул в том же направлении. Там, где пули попали в соседний дом, его стены стали рушиться. Одна треснула и осыпалась, но другие упали целиком и лежали на земле единым куском. Впечатление декорации сохранялось, хотя стены и обнажившийся интерьер дома, ныне рушившегося, были вполне прочными и материальными.
Стеффломеис повернулся к Мэгги.
— Вы обвиняли меня, а стали причиной того, что случилось. Полагаю, вы собираетесь попытаться убить меня.
— Так я и сделаю.
Стеффломеис ткнул пальцем в сторону Фаустаффа.
— Вот кого вы обязаны убить. Один из нас уже давно должен был сделать это.
— Сейчас я в этом не уверена, — сказала она. — Он может быть даже полезен хозяевам. В отличие от вас.
— Не уверен, — улыбнулся Стеффломеис, опустив руку. — Вы понимаете, что могли подтолкнуть своим поступком?
Она кивнула.
— А это вам не выгодно, не так ли, Стеффломеис?
— Это никому не выгодно, — сказал Стеффломеис, прищурившись. — И будет очень неприятно для Фаустаффа и прочих, включая вас, Орелли, вынужден я пояснить.
Орелли улыбался. Это была улыбка злобного самоанализа, словно он заглянул себе в душу и наслаждался злом, которое там обнаружил. Он прислонился к какой-то части оборудования и скрестил руки на груди.
— То, что вы говорите, Стеффломеис, звучит почти заманчиво.
Фаустафф начал терять терпение. Он чувствовал, что обязан предпринять какие-то действия, но не мог ничего придумать.
— Я думаю, нам пора нанести визит в собор, — произнес он импульсивно. — Давайте пойдем.
Стеффломеис явно понял неуверенность Фаустаффа. Он не двинулся, когда Огг указал автоматом на дверь.
— Почему же в соборе будет лучше? — насмешливо поинтересовался он. — Кроме того, что там больше наших людей.
— Верно, — отвечал Фаустафф. — Но мы должны немедленно выходить. У меня свои соображения, Стеффломеис. Двигайтесь, будьте любезны.
Тон его был необычайно твердым, и, отметив это, он был отнюдь не уверен, что доволен. Неужели его компромисс с самим собой настолько глубок, удивился он.
Стеффломеис пожал плечами и пошел, сопровождаемый Оггом, к двери. Орелли уже открывал ее.
Мэгги Уайт и Нэнси последовали за Оггом, а Фаустафф, приглядывавший за Мэгги, последним.
Они прошли в холл, и Орелли широко распахнул входную дверь. Лужайка и гравиевая дорожка очень мало отличались от тех, что они оставили на З-3. Однако было в них что-то смутное, что-то бесформенное. Фаустафф подумал, что чувство, испытываемое ими, уже знакомо ему и, когда они двинулись по дорожке к улице, он понял — при всей кажущейся реальности, они переживают эффект, сходный с ощущениями необычайно натуралистического сна.
Эффект достигал полноты из-за неподвижности воздуха, абсолютной окружающей тишины. Хотя он мог чувствовать гравий, по которому ступал, при ходьбе… он не производил ни звука.
Даже когда он заговорил, его голос казался таким далеким, что возникало впечатление, что он облетает целую планету, прежде чем коснуться его ушей.
— Эта улица ведет к собору? — спросил он Стеффломеиса, указывая на улицу, начинавшуюся за лужайкой.
Губы Стеффломеиса были сжаты. Глаза, казалось, о чем-то предупреждали, когда он повернулся и кивнул Фаустаффу.
Орелли позволил себе несколько расслабиться. Он уже развязно двигался вдоль улицы и тоже повернул голову.
— Она одна и есть, профессор, — сказал он. Его голос тоже звучал словно издалека, хотя совершенно отчетливо.
Стеффломеис нервно взглянул на своего партнера. Фаустаффу показалось, что в глубине души он гадает, не допустил ли он ошибки, объединившись с Орелли. Фаустафф знал Орелли гораздо дольше, чем Стеффломеис, и был хорошо осведомлен, что экс-кардинал — в лучшем случае предательский и нервозный сообщник, подверженный настроениям, указывающим на сильное подсознательное стремление к смерти, ведущее его и всякого, кто с ним связан, к неоправданной опасности.
