Латтенс ерзал и извивался на диване. Перрунд пыталась удержать его на месте.
— Неужели там и вправду не было никаких войн? — спросил мальчик.
— Да, — сказала Перрунд, озабоченно глядя на ДеВара, — ребенку такое, видимо, трудно понять.
ДеВар печально улыбнулся.
— Нет, войны там были, но очень короткие и далеко на границах. Но чтобы не быть многословным, я скажу — двое друзей решили испытать справедливость своих доводов. У них был еще один друг — дама, очень похожая на них. К тому же она отличалась необыкновенным умом и красотой, и у нее был подарок, который она готова была вручить любому из них. — ДеВар посмотрел на Перрунд, потом на Хьюсс.
— Любому из них? — спросила Перрунд, улыбнувшись одними губами. Хьюсс опустила глаза.
— Она была женщиной широких взглядов, — сказал ДеВар и откашлялся. — И вот мальчик и девочка договорились между собой, что приведут ей свои доводы, и тот, кого она признает проигравшим, уйдет, а второй получит награду.
— А третий друг, эта дама, знала о странном договоре между этими двумя? — спросила Перрунд.
— Имена! Как их звали? — спросил Латтенс.
— Да, как их звали? — спросила Хьюсс.
— Девочку звали Секрум, а мальчика — Хилити. Имя их прекрасного друга было Лелеерил. — ДеВар посмотрел на Перрунд. — И она не знала об их соглашении.
— Фу ты, — сказала Перрунд.
— И вот они втроем встретились в охотничьем домике высоко-высоко в горах.
— Высоко, как Бездыханная Долина? — спросил Латтенс.
— Нет, не так высоко, но горы эти были очень крутые, с острыми пиками. И вот…
— А во что верил каждый из тех двоих? — спросила Перрунд.
— Во что? Ну, Секрум верила, что всегда нужно вмешиваться или пытаться помочь, а Хилити считал, что лучше оставить людей в покое. Так вот, у них была хорошая еда и хорошее вино, они смеялись, рассказывали всякие истории и шутили. Секрум и Хилити поведали Лелеерил о разнице в своих взглядах и спросили, кто из них прав. Она пыталась сказать, что они оба по-своему правы, что в одном случае может быть прав один, а в другом — другой… Но Секрум и Хилити настаивали, они говорили, что Лелеерил должна выбрать кого-нибудь одного, и она выбрала Хилити, а бедняжке Секрум пришлось оставить охотничий домик.
— И что же Лелеерил собиралась подарить Хилити? — спросил Латтенс.
— Кое-что очень сладкое, — сказал ДеВар и как волшебник извлек из своего кармана засахаренный плод. Затем отдал довольному мальчику, который радостно вонзил в него зубы.
— И что же случилось дальше? — спросила Хьюсс.
— Лелеерил узнала, что ее подарок был предметом спора, и это обидело ее. Она удалилась на какое-то время…
— Она была вынуждена удалиться? — спросила Перрунд. — Ведь девушки в цивилизованных обществах, случается, вынуждены это делать, когда природа берет свое?
— Нет, просто ей хотелось побыть где-то в другом месте, вдали от всех, кого она знала.
— Она что, ушла и от родителей? — с недоверчивым видом спросила Хьюсс.
— От всех. И тогда Секрум и Хилити поняли, что, видимо, Лелеерил питала к одному из них более сильные чувства, чем они это себе представляли, и что они поступили плохо.
— Теперь есть три императора, — внезапно сказал Латтенс, вгрызаясь в сладкий плод. — Я знаю, как их зовут.
— Т-сс, — сказала ему Перрунд.
— Лелеерил вернулась, — сказал им ДеВар, — но она обзавелась новыми друзьями там, где была, и она изменилась за время отсутствия, а потому скоро ушла снова, чтобы уже никогда не вернуться. Насколько мне известно, она после этого жила счастливой жизнью. Секрум стала солдатом-миссионером в богатильской армии, сражалась в очень маленьких и очень далеких войнах.
— Женщина-солдат? — спросила Хьюсс.
— Что-то вроде. Скорее миссионер или даже шпион, чем солдат.
Перрунд пожала плечами.
— Говорят, что балнимы Кваррека все как один женщины.
ДеВар улыбнулся.
— И что? — разочарованно спросила Хьюсс. — Это вся история?
— Пока вся, — пожал плечами ДеВар.
— Ты хочешь сказать, что есть и продолжение? — поинтересовалась Перрунд. — Расскажи. Неведение — это невыносимо.
— Пожалуй, расскажу как-нибудь в другой раз.
— А что насчет Хилити? — спросила Хьюсс — Что стало с ним, когда ушла его кузина?
Но ДеВар только улыбнулся.
— Ну и ладно, — обиженно сказала Перрунд. — Ну и держи при себе свою историю.
— А где находится Богатилия? — спросил Латтенс. — Я знаю географию.
— Далеко, — ответил ДеВар мальчику.
— Далеко за морем? — спросил мальчик.
— Далеко за морем.
— Дальше Тирска?
— Гораздо дальше.
— Дальше Заброшенных островов?
— О, еще дальше.
— Дальше, чем… Дрезен.
— Даже дальше, чем Дрезен. На выдуманной земле.
— А горы там из сахара? — спросил Латтенс.
— Там все горы сахарные. А озера из фруктового сока. А дичь там растет на деревьях уже приготовленная. А другие деревья там плодоносят домами, катапультами, стрелами, луками.
— А в реках там течет, наверное, вино? — спросила Хьюсс.
— Да. А дома, здания, мосты там из алмазов, золота и всяких драгоценностей.
— У меня есть щеночек элтара, — сказал Латтенс ДеВару. — Его зовут Винтл. Хочешь посмотреть?
— Конечно.
— Он в саду. В клетке. Сейчас принесу. Идем, — сказал Латтенс, обращаясь к Хьюсс, и потащил ее за руку.
— Пожалуй, ему все равно пора побегать в саду, — сказала Хьюсс. — Я скоро вернусь с непослушным Винтлом.
ДеВар и Перрунд смотрели, как женщина с ребенком вышли из комнаты под бдительным взглядом облаченного в белое евнуха, сидевшего на высоком стуле.
— Ну так вот что я тебе скажу, господин ДеВар, — сказала Перрунд, — хватит тебе уже тянуть время. Расскажи-ка мне о после-убийце, которого ты прикончил.
ДеВар поведал ей то, что, по его мнению, можно было рассказать о случившемся. Он опустил детали насчет того, как ему удалось так оперативно предотвратить нападение, а Перрунд была слишком вежлива, чтобы настаивать.
— А как насчет делегации, которая прибыла с послом этой морской компании?
ДеВар посмотрел на нее встревоженным взглядом.
— Я думаю, они не знали, что у него на уме. Хотя один, может, и знал. У него был запас снадобий, которые принял убийца, но остальные пребывали в полном неведении. Наивные, ничего не подозревавшие люди, думавшие, что их ждут приключения.
— Их допрашивали с пристрастием? — тихо спросила Перрунд.
ДеВар кивнул. Он опустил глаза в пол.
— Домой вернутся только их головы. Мне сказали, что под конец посланники рады были расстаться с ними.
