— Рад видеть, что ты наконец получаешь удовольствие от пребывания здесь, — сказал хозяин дома, Джосс Эррол. — Яков в дружбе с трудом, в ссоре с бездельем — бедняга Яков не знаком с весельем.
— Ах, труд, — трагично воскликнул Сент-Экс. — Труда больше не существует. Мы все живем в последний век потворства своим желаниям, коего даже кумир моего детства Бодлер не мог себе представить.
— А как же твои мечты? — поинтересовался Джосс.
— Канули в небытие вместе с представлениями прошлого года. И скатертью им дорога.
— На вершине горы, — загадочно произнес Джосс, — всегда остается прошлогодний снег.
С этими словами он ушел.
— Ха! — выдал Сент-Экс.
Закрыв глаза рукой и временно вновь лишив себя возможности видеть окружающих, он ушел в свои мысли, ожидая, пока слуги принесут вино с едой.
Обратный путь был тяжелым и изматывающим, как никогда за всю его жизнь, даже если учесть трехдневный перелет из Парижа в Африку. Поднявшись на безопасную высоту, Сент-Экс решился предоставить управление Джимми и заняться Берил. Сняв с нее куртку и рубашку, он обнаружил, что бедуинская пуля застряла в плече. Боясь, что кровотечение возобновится, он ограничился промыванием раны и перевязал порванную плоть. Затем попытался удобнее усадить подругу на простыню. Вернувшись в кресло пилота, Сент-Экс проглотил несколько таблеток бензедрина и приготовился к долгому рейсу.
В Адене, проведя в воздухе полтора дня с урывками сна, составлявшими вкупе не более часа, Сент-Экс чувствовал, что его сознание крошится на кусочки. Он не мог позволить себе передохнуть, потому что боялся, что состояние Берил ухудшится. Каким-то чудом он заправился и поднял самолет в небо.
К концу перелета его спасало от сна только тихое бессловесное пение Джимми, склонившегося над беспокойно бредившей Берил.
И вновь он приземлился у берега озера Наиваша, не повредив, однако, ни себя, ни самолета. На сей раз он прервал игру в крикет (которая велась, к его радости, деревянными мячиками). Увидев тело в багажном отсеке, Джосс поприветствовал его фразой:
— Только не еще один вызов доктора Винта, Сент-Экс! Клянусь, ты обходишься мне дороже, чем десять наложниц!
Несмотря на притворное негодование, Джосс очень нежно спустил Берил на землю.
Сент-Экс проспал несколько суток и проснулся с непреодолимым чувством дежа вю в той же кровати и комнате, которая послужила ему кровом — неужели то было всего лишь две недели назад? Взглянув на спящую Берил и поняв, что доктор Винт успешно вынул пулю и пообещал ей полное выздоровление, Сент-Экс убедил Джосса отвезти его в Найроби.
— У тебя скоро будет столько бензина, сколько пожелаешь, дружище! Ты сможешь наполнить им свой бассейн! Давай не будем вздорить из-за пары галлонов!
В городе Сент-Экс нашел леди Деламэр, мэра Найроби, в прохладных комнатах клуба Мутхаига. Свалившись без приглашения в кресло за ее стол, Сент-Экс начал рассказывать о своих подвигах, не скупясь на подчеркивание героизма, проявленного им и Берил, и даже маленьким Джимми. Все это время леди Деламэр слушала молча с непроницаемым выражением лица.
— Мой добрый граф, — наконец начала она, когда Сент-Экс затих в ожидании ответной реакции, — мы высоко ценим вашу попытку основать плацдарм для Кении на Ближнем Востоке. Когда-то мы считали этот замысел осуществимым. Но боюсь, что новость о вооруженной оппозиции в Басре в сочетании с последними изменениями ситуации на месте делают ваш план невыполнимым.
— Невыполнимым!.. Но, мадам, от него зависит будущее цивилизации!
Леди Деламэр беспечно обмахивала себя веером.
— Не думаю, граф. У Кении немало природных ресурсов, кроме нефти, и они позволят обеспечить вполне приличную жизнь для нас — немногочисленных выживших белых. Для этого достаточно и просто физического труда туземцев. А с разумным распределением наших запасов горючего хватит на долгие годы.
Сент-Экс стукнул кулаком по столу.
— А что потом? Вы подумали о детях, зачатых и уже рожденных? Будущих Моцартах и Линдбергах?
Леди Деламэр высокомерно фыркнула.
— Как вы могли бы заметить, граф, мы не пролетарский класс, чтобы обильно размножаться.
Пытаясь подавить естественное негодование, Сент-Экс спросил:
— Позвольте поинтересоваться, о каком изменении ситуации вы говорили?
У леди Деламэр хватило совести смутиться.
— Ловля рыбы на озере Виктория. Лорд Деламэр занялся ею с неожиданным пристрастием. К тому же там есть лечебница со сказочными грязевыми ваннами для дам.
Глэдис кокетливо хихикнула, напомнив гиппопотама в пачке из диснеевского мультфильма.
Сент-Экс был ошеломлен.
— Леди Деламэр, вы ставите крест на своем наследии. Будущие поколения проклянут ваше имя!
И он выбежал прочь.
Весь путь обратно во Дворец Джинна Сент-Экс без умолку разорялся Джоссу, который внимательно его слушал. Когда француз наконец утих, шотландский лорд проговорил:
— Хочешь знать, в чем твоя главная ошибка?
Сент-Экс нахмурился.
— Твоя просьба взывала к нашим так называемым лучшим чувствам. Тот же самый промах допустил и Герберт Джордж Уэллс в своих жутких утопиях. Нет у нас этих чувств! Ни йоты! По крайней мере не больше, чем у остального человечества. Тебе стоило обратиться к нашему корыстному интересу.
— Мне казалось, я так и делал.
— Не совсем.
— Ба, да вы тут все гиены!
— Возможно, но ныне мы — твоя стая гиен.
Подъехав к особняку, Сент-Экс побежал к кровати Берил и обнаружил, что она уже проснулась и ест какой-то бульон — ее первая еда за долгий период.
— Ma cherie[14], ты почти похожа на себя, роковую женщину!
Берил не улыбнулась, даже не поприветствовала его, спокойно продолжая потягивать бульон.
— Что тебя тревожит? — спросил Сент-Экс, приземлившись рядом с ней на кровать.
Берил приколола его своим стальным взглядом, словно он был бабочкой.
— Ты оставил меня одну, Тонио. Я просыпаюсь, а тебя нет. Я не терплю такого обращения. Никогда.
Сент-Экс хлопнул себя по лбу.
— Mon Dieu![15] Я действовал ради нашей общей цели, Берил! Разговаривал в городе с этой ведьмой…
— Очевидно, твои дела важней моего благосостояния.
— Конечно же! Они важней даже моей собственной жизни!
— Не знаю, что и думать. В бреду мне снились животные, которых мы видели из самолета. Подумать только, десятки тысяч диких животных без фабричного клейма, что ставит на них корыстный человек. Это все равно что первым взобраться на неприступную гору или попасть в лес без дорог и троп, не изуродованный ударом топора. Тогда сам понимаешь то, о чем тебе не раз говорили — мир некогда жил и развивался без помощи машин, печатных станков и кирпичных улиц, без тирании времени.
