– Поделом, – сказал Влад.
– Поделом, – сквозь зубы согласилась Анжела. – А теперь пшел вон. И не показывайся мне на глаза, пока не позову.
* * *
Объявили посадку. Влад оставил недопитый кофе и пристроился в хвост небольшой толпы, ожидающей, пока ее пропустят в самолет. К турникету подошел длинный автобус, корпус его был так низко посажен, что, казалось, он вот-вот коснется брюхом теплого бетона.
Поехали.
Был яркий предполуденный час; справа и слева маячили крылатые силуэты, пестрели эмблемы на косых хвостах. Влад стоял, держась за свисающую с поручня ременную петлю, и смотрел на солнце – высокое тонированное стекло плюс очень темные Владовы очки позволяли глядеть на него, почти не щурясь.
Странно, но он был даже счастлив. Сегодня он оказался абсолютным хозяином каждой своей минуты; у него впереди было два долгих, насыщенных событиями дня.
Он привык быть хозяином своей жизни. Господином, а не постояльцем. Теперь оказалось, что этой жизни может прийти конец – по причинам, не зависящим от Влада. Что другие люди теперь решают, жить ему или не жить; их ненависть направлена против Анжелы, они понятия не имеют, что детский писатель Влад Палий переживет авантюристку от силы на неделю.
Даже если бы они знали это – вряд ли такая малость заставила бы их переменить планы. Возможно, и Влад, будь он на их месте, поступил бы точно так же.
Сознавать это было непросто; когда ключи от твоего дома находятся в чужих грязных руках, а ты лишен возможности поменять замок, когда бегство невозможно – единственным спасением остается выходной, тайм-аут, иллюзия, в которую ты на время переселяешься. Два дня свободы.
…Три часа назад Влад расстался с Богорадом. Они снова сидели в кафе, на этот раз в гостинице, и частный детектив снова ел мороженое, на этот раз клубничное.
– Ей угрожает опасность, – сказал Влад.
– Прежде всего, вам угрожает опасность, – мягко поправил Богорад. – Все ее мужчины мрут.
Влад вздохнул:
– Я жизненно заинтересован в том, чтобы ее не убили. А родственники этого… старого фармацевта, Оскара Снега, вполне могли нанять убийцу, чтобы вернуть потерянное наследство.
– Хм, – пробормотал Богорад. – История с самосвалом действительно темная… Видите ли, господин Палий. Эта женщина оставила за собой такой след, будто слон, извините, в супермаркете. Осколки, трупы. Представляете, сколько народу на нее в обиде? Отец малыша Ярика Дония, всесильный господин Глеб, во всеуслышание обещал удавить ее голыми руками. Дочь и внуки Оскара Снега ненавидят ее. Родственники Егора Елистая, его влиятельные друзья, его бывшая жена, в конце концов… У нее полно врагов! И все, как на подбор, богатые и со связями.
– Скверно, – сказал Влад.
Богорад подался вперед:
– Господин Палий, дело не в ней, а в вас. Все эти месяцы вы ходите по веревочке над пропастью.
– Вы тоже думаете, что она ведьма? – горько спросил Влад.
Богорад оставался серьезным:
– Все, кто имел с ней дело, заканчивали плохо. Ведьма она, или маньячка, или инопланетянка – роли не играет. Я верю в то, что вижу собственными глазами… Она убийца.
Влад молчал, глядя в стол.
Все эти рассуждения следует оставить на потом. Он не судья. Он всего лишь детский писатель, который собирается жить долго… и которому очень хотят в этом помешать.
– Господин Богорад, – сказал он, собравшись с мыслями. – Мне необходимо на два дня отлучиться. Я прошу вас, во-первых, сделать так, чтобы госпожа Анжела Стах пережила эти два дня в целости и сохранности. А во-вторых, попытаться найти человека или людей, которые ей угрожают. Действительно ли это родственники покойного фармацевта?
Богорад выглядел озадаченным:
– Я рискую разорить вас, господин Палий…
– Если она умрет, мне не понадобятся деньги, – со вздохом признался Влад.
И Богорад странно на него посмотрел.
…Самолет оторвался от земли. Разворачиваясь, приподнял одно крыло и опустил другое; Владу всегда жалко было людей, читающих газеты во время взлета. Если человек, взлетая, смотрит в разлинованный типографскими строчками лист – значит, у него в жизни осталось не так много радостей.
Сегодня был исключительно удачный день для путешествия по небу. Земля просматривалась ясно, ни единая тучка не мешала обзору, и даже обычная сизая дымка не была особенно густой. В лучах солнца поблескивали озера – осколки стекла; Влад смотрел вниз, прижавшись лбом к иллюминатору.
Сегодня четверг. До прибытия остался час, да еще час на то, чтобы добраться из аэропорта. Дома ли она? Должна быть дома. Если она в отпуске, или заболела, или увезла детей на экскурсию – значит, в мире нет справедливости, а Влад не мог в это поверить. Он всегда был в глубине души уверен, что справедливость в мире все-таки есть. А значит, она дома; значит, номер у нее не изменился. Значит, она возьмет трубку.
Стюардесса развозила напитки на тележке; Влад взял себе красного вина.
Успеет ли Богорад что-то выяснить за два дня? Нет, конечно. Тем не менее он присмотрит за Анжелой и сделает это лучше, чем на его месте Влад. А может быть – если очень повезет – Богораду удастся предотвратить новое покушение, сесть на хвост исполнителю и вычислить, откуда он, этот хвост, растет…
Ясно же, откуда обычно растут хвосты. Влад ухмыльнулся.
…А может быть, за рулем самосвала был все-таки пьяный хулиган? Богорад намекнул, что настоящий профессиональный убийца столкнул бы машину с обрыва, покончил бы разом, не размениваясь ни на какие «попытки покушения». Может быть, пьянчуга мгновенно протрезвел, увидев дело неловких рук своих, до сих пор сидит, забившись в какую-нибудь щель, и беспробудно пьет, заливая сивухой ночные кошмары?
Ведь если бы старикашка, который ошибся номером, не был столь деликатен, чтобы явиться с извинениями – Влад до сих пор был бы уверен, что Анжелу пытались утопить в ванной… Может быть, это послужной Анжелин список произвел на Влада слишком большое впечатление? Ведь одно дело – ненавидеть и желать смерти, и совсем другое – предпринять для этого какие-то реальные шаги.
Стюардесса протянула ему пластиковую упаковку с завтраком; помедлила – и протянула книжку на подпись. С мягкой обложки скалился зеленый чудик, в котором Влад с большим трудом мог узнать незаконнорожденного тролля Гран-Грэма.
– Будьте любезны, – попросила стюардесса. – Для племянницы…
По ее смущенному виду было ясно, что племянницы у нее не было и нет. Она, взрослая длинноногая женщина, с удовольствием читает детские книжки, но делает это тайком, стесняясь своего увлечения.
