Стерляжий воздвигнулся над нами и толкнул вступительную речь – мол, мы добровольцы и знаем, на что идем, задание сложное, опасность для жизни вероятна, конкретная информация в жестком дефиците, ручаться ни за что нельзя, а кто передумал, пусть заявит об этом прямо сейчас, не опасаясь за последствия. Таковых не оказалось.
– Есть вопрос, – сказал Аскольд. – Сколько примерно времени может продлиться наша миссия?
– Не знаю! – отрезал Стерляжий. – Ни точно, ни примерно, ни приближенно. Вернешься ты оттуда или нет – этого я не знаю тоже. Мне известно одно: Ваня Песков не вернулся, и никто не знает, как он погиб. Что погиб, это почти несомненно…
Я сунулся в память Свята и извлек нужный фрагмент. Верно: Стерляжий однажды сказал, что Песков, первый русский на Луне, погиб при испытании новой техники. Хм… В расширительном смысле, под определение новой техники попадает и Кошачий Лаз…
– Отказаться не желаешь? – совсем другим тоном спросил Вадим Вадимович. Ну просто добрый папочка. – Я же понимаю, все мы люди, все мы человеки…
Аскольд решительно помотал головой. Ну-ну, знаем мы таких… тихих мальчиков, вообразивших себя храбрецами. Их книжная храбрость держится до первого удара по соплям. Лично я предпочел бы в напарники кого-нибудь покрепче. Разумеется, в том случае, если бы мне на самом деле предстояло совершить разведрейд по чужой планете.
Как раз этого мне нечего было опасаться. Операция «Вибрион» вступала в решающую фазу. Через сутки Корпорация лишится орбитальной станции вместе с космическим лифтом. Они сменят хозяев. Уже одно это даст России мощный рывок вперед, но этого мало. Останется Луна Крайняя и, главное, установленный там Кошачий Лаз – выход к Клондайку, Грыже или как там на самом деле зовут ту планету… Выход к золоту и платине. Прочие миры подождут. С персоналом лунной станции, видимо, не будет серьезных проблем – сдадутся сами, голубчики, как проголодаются, и будут эвакуированы лифтом на условиях сотрудничества. Угрозы уничтожить Кошачий Лаз на Бербикова не подействуют. Бывают яростные и убежденные патриоты стран, патриоты идей – не бывает патриотов фирм, когда данной фирмы уже не существует…
Моя задача на ближайшие часы была проста: делать, что прикажут, и не выходить из образа Свята Горелкина. Что может быть проще?
– Смотрите.
Компьютерная мышь начисто утонула в огромной лапе Стерляжего. На монитор пошел видеоролик. Снято было непрофессионально – изображение то и дело дергалось, а качество его наводило на мысль о заурядной бытовой видеокамере.
Замелькал ландшафт. Ни человека, ни животного, ни строения – лишь холмы и зелень. Секунд через пятнадцать все кончилось.
– Похоже на Дальний Восток, – подал голос Аскольд.
– Это не Дальний Восток.
– Я же сказал: похоже. Такие же сопки.
– Сопки – да, а растительность? – Стерляжий погнал ролик снова и остановил кадр. – Вон то дерево на отшибе – какой породы?
– На пальму похоже…
– Это не пальма, – сказал Стерляжий. – Это вообще неизвестно что. На Земле таких деревьев нет. А вон тот рыжий цветок? Согласен, качество записи скверное, но все-таки можно почти со стопроцентной уверенностью заявить, что у него семь лепестков, какое-то семейство гептацветных. Цветик-семицветик. Ничего подобного на Земле не встречается. Зато вон там, насколько можно судить, растет заурядный земной бук, трава как трава, одуванчики как одуванчики… Что это – Земля? Ролик снят через Кошачий Лаз чуть больше года назад.
– А если и вправду Земля? – спросил я.
– Тогда Ваня Песков давно объявился бы, – отрезал Стерляжий. – Он сунулся туда на свой страх и риск и не вернулся. Хотел всего-навсего потоптаться там минут пять. Кошачий Лаз спонтанно закрылся. Инженеры Луны Крайней сумели заставить его вновь открыться в тот мир лишь спустя несколько недель. Пейзаж не изменился, но Ваня Песков исчез. Думаю, навсегда.
Вадим Вадимович сделал паузу. Мы молчали.
– Поиск его входит в нашу задачу лишь в рамках общей разведки. Первый этап сугубо предварительный: пройдем Кошачьим Лазом, послоняемся в том мире час-другой – и достаточно. Может, сумеем понять, почему там растут земные растения. Свят! Твоя задача – техническая часть операции, главным образом работа с Кошачьим Лазом. Мы должны быть абсолютно уверены, что попадем именно туда, куда планируем, и хотя бы на восемьдесят процентов уверены, что вернемся. Кроме того, на тебе связь, дыхательные маски и прочее оборудование. Аскольд, ты держишь нос по ветру и занимаешься тамошней биологией, помня главное: лучше вернуться с минимумом результатов, чем не вернуться вообще. При необходимости вы с Надей обеспечиваете огневое прикрытие. Командую я. Мы отправляемся на «Гриф» сегодня ночью, оттуда через двое суток отбываем на Луну Крайнюю. Вопросы?
– Существует какая-нибудь техническая документация? – спросил я.
– На блок управления Кошачьим Лазом – да. У тебя будет время с ней ознакомиться. Еще вопросы?
– Прививки? – спросила Надя.
– Решено отказаться. В пробах воздуха и почвы не найдено опасных микроорганизмов. Если мы все-таки заразимся, то скорее всего какой-нибудь неизвестной хворобой. На всякий случай придется поскучать в карантине на Луне Крайней. Премиальные и компенсационные – как всегда. Плюс особая плата за страх.
– Много? – заинтересовался я.
– На пиво хватит. Если немного останется, купишь виллу на Багамах. Вопросы по существу еще есть?
– Вилла это да, вилла это хорошо, – сказал я. – На воблу, значит, не хватит?
Надя прыснула, зато Стерляжий потемнел:
– Замолчи. Еще вопросы?
Больше вопросов не оказалось. У меня вдруг возникло ощущение абсолютной несерьезности происходящего. Собираемся в чужой мир, словно на пикник… Разве такой должна быть подготовка?
Дилетантство. Чего и ждать, когда во главе Корпорации стоят чуть-чуть подучившиеся чайники. Я прекрасно запомнил их по фотографиям: Георгий Митрохин и Рашид Исмаилов – два бывших геолога, набредших на артефакт. Я ненавидел обоих. Жаль, что Исмаилов при знакомстве с артефактом потерял только палец, а не всю руку.
Лучше бы голову, как тот старатель.
На каком основании они присвоили себе то, что принадлежит стране, и создали свое собственное государство в государстве – Корпорацию? Это было вопиющей несправедливостью. Почему только они двое, а не все мы?
Стоп, стоп! Я, кажется, начал искать какие-то моральные оправдания «Вибриону» и своей роли в нем. Не моего ума загвоздка. Я служу, просто служу.
Достаточно веры в то, я служу правому делу.
Меня успели бегло ознакомить с историей Корпорации. Выходило, что Митрохин и Исмаилов ухитрились обойтись без привлечения солидных денежных средств – просто-напросто взяли небольшой кредит и частным образом заказали разработку систем управления своими находками. В те годы подобные штучки проходили без особого труда. Поначалу Кошачий Лаз работал прямо на Земле, в сарае на садовом участке Митрохина. Первым же, причем наиболее устойчивым, оказался выход в Клондайк, и в руки аферистов потекла платина…
Спокон веку наше государство медлительно, как мезозойский диплодок, – почувствует некоторый дискомфорт не раньше, чем хищники отожрут у него полхвоста. Спохватились через год после того, как новорожденная Корпорация выкупила на заводе имени Хруничева дублирующий модуль для МКС – первый малый кирпичик в тело будущей станции-невидимки. Уже бегал туда-сюда космический лифт. Со временем Корпорация основала Луну Крайнюю, и досягаемость Кошачьего Лаза стала для спецслужб совсем уже проблематичной. Надо признать: Корпорация всегда работала на опережение, не верила никому ни на грош и ни перед кем не собиралась отчитываться в доходах. Десять тонн платины, золота, иридия и осмия в год – ничтожная подачка. Я не знал, сколько металла реально добывается на Клондайке, но, судя по регулярным рейсам лифта, предполагал, что никак не меньше ста – ста пятидесяти тонн в год. Что такое десять тонн? Компенсация за падение цен на драгметаллы на мировом рынке в связи с возросшей добычей плюс какие-нибудь копейки, только-то.
Да, государство в государстве. Червяк в яблоке. Мышь в головке сыра. Эхинококк в печени.
Интересно, почему Свят так не думал? А впрочем, что с него взять, дураком он был. И плохим игроком: поставил не на ту лошадку.
– Значит, нет больше вопросов? – спросил Стерляжий.
– Снаряжение, – робко напомнил Аскольд.
Тоже дурак. Как будто об этом забудут.
– Вот этим сейчас и займемся. Пошли.
Через полчаса мы стали неотличимы от типичных коммандос, разве что не разрисовали морды под зебру. Но краску получили и рассовали по многочисленным карманам вместе с уймой всякой всячины. Корпорация не выдумала ничего нового – обычный набор диверсанта. В общем, все для того, чтобы протянуть да помучиться подольше, если не нарвешься сразу на пулю или нож.
