Чувствуя, как кипит в крови адреналин, она остановилась перед дверью склада, всего в нескольких дюймах от Скотта, напряженное лицо которого заставило ее разнервничаться. Скотт выглядел так, словно в чем-то ее подозревал. Может, она слишком рьяно взялась за дело? Флирт никогда не был ее стихией. Ей всегда было куда как уютнее в обществе скальпелей и микроскопов. Им не надо улыбаться, и расхаживать завлекательной походочкой перед ними тоже незачем.
Уголки рта Скотта слегка приподнялись, а брови взметнулись в немом вопросе.
– Чем обязан такой честью? – спросил он, придерживая для нее дверь.
– Мне просто надо кое-что тут поискать, – сказала Кларк. – Можешь помочь?
– Конечно, нет проблем. – Он тоже вошел в хижину и прикрыл за собой дверь со стуком, от которого сердце Кларк сделало кульбит. Но отступать было нельзя.
Перекинув волосы на плечо, она сказала:
– Послушай, я хочу извиниться.
Один краткий миг Скотт казался ошарашенным, но потом ухмыльнулся и сказал:
– И за что же, дорогуша?
Кларк почувствовала, что от его голоса кожа покрылась мурашками, но продолжила:
– За то, что не всегда уделяла тебе должное внимание… как медик. Я… – Ну вот, теперь важно не напортачить. Она понизила голос и постаралась говорить с придыханием – Я просто немного нервничаю, когда принимаю некоторых пациентов.
Скотт заломил бровь.
– Каких пациентов?
Кларк заставила себя дотронуться до его руки.
– Тех, при которых я чувствую себя влюбленной школьницей, а не врачом.
Скотт так выпучил глаза, что Кларк пришлось переосмыслить выражение «его глаза загорелись». Если бы на нее так посмотрел какой-то другой парень, она, пожалуй, была бы польщена. Она почувствовала себя виноватой, осознав, что именно так частенько смотрел на нее Беллами.
– Правда? – В голосе Скотта звучала недоверчивая нотка, но это не помешало ему положить ладонь на талию Кларк.
Девушка кивнула, стараясь не обращать внимания на его прикосновение, хотя оно и было для нее гаже ползущего по коже паука.
– Ты простишь меня? Обещаю впредь… быть более профессиональной.
Скотт опустил вторую руку ей на бедро, потом обе его ладони поползли назад и вниз, пока не утвердились на филейной части. Кларк потребовалась вся сила воли, чтобы не начать вырываться.
– Профессионализм иногда очень переоценивают.
Заставив себя успокоиться, Кларк зашептала ему на ухо:
– Ну, может быть, ты тогда согласишься прогуляться со мной по лесу? Умираю как хочу кое-что там исследовать.
Скотт на миг усилил хватку, а потом выпустил девушку и одарил ее сальной улыбкой:
– Непременно.
Они вышли из хижины. Кларк очень надеялась, что Скотт не заметил, как она вздрогнула, когда он приобнял ее за талию.
– Ну веди, доктор.
Кларк повернулась к краю леса как раз в тот миг, когда оттуда, ведя за руки двух малышей, появилась Октавия. К ужасу Кларк, сестра Беллами уставилась прямо на нее, и в ее взгляде полыхала чистая, неприкрытая ненависть. Октавия ничего не знала о плане Кларк и наверняка приняла все происходящее за чистую монету. Кларк изменяет Беллами с охранником – вот что она увидела.
Кларк тоже воззрилась на Октавию, жалея, что их трансляторы на сетчатке глаза больше не действуют, и она не сможет послать сестре Беллами сообщение. Увы, передать информацию на Земле можно было лишь заговорив вслух, но именно этот вариант как раз и отпадал. Скотт клюнул, и нельзя было допустить, чтобы он сорвался с крючка. Кларк не хотела, чтобы у него снова возникли подозрения, а заговорить с Октавией было бы страшно рискованно. Кларк оставалось только надеяться, что она увидит Беллами раньше, чем его сестренка. Если Октавия расскажет брату все, что видела, Беллами ни за что не согласится сегодня вечером уйти с Кларк из лагеря. А Октавия тем временем развернулась и, громко топая, двинулась обратно к кострищу.
Кларк проводила ее взглядом, глубоко вздохнула и снова повернулась к Скотту. Взяв его под руку, она проговорила с хрипотцой в голосе:
– Идем, – и кивнула в сторону леса.
– Я тут, рядышком, – шепнул ей в ухо Скотт, обдав девушку горячим влажным дыханием.
Подавив рвотный рефлекс, Кларк напомнила себе, что Беллами умрет, если она сейчас передумает. Схватив Скотта за руку, она повлекла его в сторону деревьев.
Они нырнули в лесной сумрак, и ветви захлестали их по плечам. Кларк вела Скотта в самую чащу, под сень густой листвы. Здесь они услышат любого еще до того, как их можно будет увидеть. Она повернулась к Скотту лицом, и тот врезался в нее, горя от возбуждения, обнял за плечи и притянул к себе. Видимо, он не собирался зря терять время. Кларк попыталась сосредоточиться на мыслях о Беллами. Это все ради него. Ради них обоих.
– Что за спешка? – только и успела вымолвить Кларк перед тем, как Скотт набросился на нее с влажными поцелуями. Она рефлекторно отвернула лицо, поэтому его губы лишь мазнули по ее губам и переместились на щеку.
– Я так долго этого хотел, – сказал Скотт, обеими ладонями разворачивая лицо Кларк к себе.
– А я так долго хотела этого, – сказала Кларк, занесла в воздух руку со шприцем, вонзила его в шею Скотта и надавила большим пальцем на поршень, запуская в кровеносную систему охранника изрядную дозу снотворного. На миллисекунду глаза Скотта наполнились смятением, затем он выпустил Кларк и с глухим стуком упал на землю.
Кларк рукавом вытерла обслюнявленное лицо и взялась за работу. Она опустилась на колени и обшарила Скотта. Ее руки тряслись, но в конце концов она обнаружила и связку ключей, и тяжелый, гладкий металлический пистолет. Не тратя время на то, чтобы оглядываться назад, она вскочила на ноги и побежала прочь, оставив Скотта без сознания на земле. Ей хотелось быть подальше от него, когда он очнется.
Выбросив Скотта из головы, Кларк поспешила обратно. Стоя на краю поляны, она окинула взглядом лагерь, проверяя, где охранники, и высматривая Уэллса. Тот оказался в условленном месте. Кларк закрыла глаза и прислушалась. Есть! Из-за деревьев донесся негромкий свист – условный сигнал от Саши. Она получила послание. Кларк приказала себе мужаться. Пора было идти.
Боль была жгучей и непрекращающейся, он никогда прежде не испытывал такой. Она ощущалась куда сильнее той боли, которую он испытывал, когда сломал ключицу в драке на лестнице. Боль была глубокой, пульсирующей, будто в костях кто-то разжег пламя. Беллами прислонился к холодной металлической стене, которую, должно быть, возвели вокруг него, пока он валялся без сознания. Черт, он не сомневался, что раньше лежал в другом месте.
