– Вот как?
– Да. Это не имеет отношения к вашему делу. Я ставлю вас в известность просто для того, чтобы вы представляли себе картину наиболее полно.
– Вот как?
– Да. Мы были на грани разорения. Капитан Анео торопилась. По-своему она была совершенно права, хотя со стороны это, конечно, выглядит довольно опрометчивым шагом…
– Значит, вы ее оправдываете?
– Да. Я поддержал ее, когда она принимала решение.
– Послушайте, господин Хугебурка, о каких документах вы все время говорите? Я ничего не понимаю.
– Я еще не сказал? Несколько животных. Что-то вроде собаки, пара птичек и ящерки. Все в клетках, либо на цепи. Вполне здоровые животные, и нет никаких предпосылок к тому, что они начнут бесконтрольно размножаться.
Молодой офицер вдруг ощутил сильное головокружение и вместе с тем усталость.
– При чем тут животные?
– Я уже сказал, что не при чем, – невозмутимо подхватил Хугебурка. – Так, несколько домашних питомцев. Но мы не успели оформить на них всю необходимую документацию в ветеринарной таможне.
– Это все? – спросил Амести, не веря своим ушам. – Вы издеваетесь, да?
– Нет, – ответил Хугебурка. – Но я постоянно держу в уме то, что вы – таможенник. Ваш долг – знать о нашем грузе все. Все детали и обстоятельства. Это поможет вам быть объективным.
– А вы, значит, способствуете? – выговорил Амести, как он надеялся, насмешливым тоном.
Хугебурка не позволил себя смутить:
– Именно.
Несколько часов они ходили среди контейнеров. Амести лично проверял каждый ручным сканером и некоторые даже распорядился вскрыть. Ни намека на то, что там прячется или когда-либо прятался живой человек.
Проведя в душном трюме достаточно времени, чтобы полностью одуреть, оба выбрались наверх и направились к жилым каютам. Почти все они стояли запертыми. По требованию таможенника Хугебурка отворял их по очереди. Они были пусты. В одной находились животные. Крупный зверь в попоне, привязанный в углу, за птичьей клеткой, вылизывал себе заднюю лапу. При появлении визитеров он не прекратил своего занятия и только испустил негромкое горловое рычание.
В соседней каюте они обозрели логово Калмине и уличили того в тайном хранении двух бутылей арака.
– Вот вам и контрабанда, – сказал таможенный офицер и вытер лицо рукавом. – Досматриваю уже шестой корабль. Как сквозь землю провалился этот Тоа Гираха.
– Может, он давно умер?
– Такие, как он, умирают с очень большим грохотом, – убежденно молвил юноша. – Вы почитайте сайт, почитайте. Посмотрите картинки. Поймете. Нет, он жив и где-то прячется.
– Непременно посмотрю картинки, – заверил Хугебурка. – А теперь давайте подумаем, как будем извиняться перед госпожой Анео и господином Гоцвегеном. Он-то, бедный, вообще пострадал безвинно.
– Кстати, почему он не возмущался, когда его арестовали? – спохватился офицерик.
Хугебурка захихикал, некрасиво растянув длинный рот.
– Он всю дорогу трясся из-за ветеринарных справок. На некоторых планетах очень серьезные законы насчет нелегального провоза фауны.
– Вот до чего ящерки могут довести, – сказал Амести, и оба рассмеялись.
Чем ближе подходили они к рубке, тем менее хотелось им входить и объявлять об ошибке. Хугебурке-то что, а вот таможеннику Амести придется еще и извиняться. Он покраснел так, что глядеть было боязно.
– Господин Гоцвеген, – произнес юноша отчетливо и громко, – от лица таможенных войск Десятого сектора приношу вам глубочайшие извинения. Нас оправдывает только ваше молчание. Если бы вы сразу сказали, что дело в животных…
Кат Гоцвеген вдруг сместился в кресле на сторону и тяжело рухнул на пол. Он потерял сознание.
В суете Бугго и Амести обменивались аннулирующими документами (попросту сделать вид, что ничего не произошло, они не могли, согласно устава таможенной службы), жали друг другу руки и торопились расстаться. Хугебурка с Антикваром брызгали на пассажира конфискованным араком и тащили тяжелое тело Гоцвегена в каюту, где обкладывали валиками и вообще устраивали как можно комфортнее.
Наконец все завершилось. Шаттл унес сконфуженного таможенника, а «Ласточка» продолжила полет.
Бугго чувствовала себя ужасно. Зная об этом, Хугебурка принес ей стакан с араком.
Бугго напилась с первых же трех глотков и готова была разрыдаться.
– Почему я так поступила? Ну почему?
– Как?
– Ведь мне нравился Кат Гоцвеген! Но стоило кому-то предположить, что он негодяй, как я тут же поверила. Даже не сказала: не может быть, это ошибка, недоразумение… Нет, я поверила какому-то таможеннику и сразу согласилась выдать пассажира!
– Не понимаю, что вас огорчает, – сказал Хугебурка невозмутимо. – Вы имели все основания чувствовать себя оскорбленной. В конце концов, Кат Гоцвеген злоупотребил вашим доверием.
– Но ведь оказалось, что это не так! – всхлипнула Бугго.
– Вы уверены?
Бугго подняла распухшие глаза.
– В чем я уверена или не уверена?
– В том, что Кат Гоцвеген не провозит на вашем корабле какую-то злостную контрабанду, не поставив вас в известность?
Бугго быстро, жадно допила, трезвея с каждым глотком. Хугебурка налил ей еще полстакана.
– Например: почему он грохнулся в обморок? – сказал Хугебурка.
– Понервничал.
– Ну да. Он спокойно сидел, пока мы производили обыск. Он и глазом не моргнул, когда его арестовали по обвинению в преступлениях против человечности. А потом упал без чувств.
– Послушайте, господин Хугебурка, чего вы от меня добиваетесь? Психоанализа? Если вы что-то знаете, то говорите. Я все равно не догадаюсь.
– Просто я хочу сказать, что наш пассажир не настолько невинен, как, по простоте душевной, решил милейший господин Амести.
Бугго вскочила.
– Идемте к нему. Идем! Сразу все и выясним.
В каюте у Гоцвегена все было по-старому: разбросанные книги, пуфики, сам Гоцвеген – на койке, верный Доккэ – на полу, у постели хозяина.
– Простите, что не встаю, – слабым голосом проговорил Гоцвеген. – Мне дурно.
– Лежите, – милостиво позволила Бугго. – Мы разместимся на полу, с вашего позволения.
– Возьмите пуфики, – посоветовал Гоцвеген чуть тверже.
– А я на верхнюю койку, если не возражаете, – бодренько сказал Хугебурка и почти сразу улегся, свесив вниз голову, чтобы видеть своих собеседников.
– Таможня нас пропустила, – сказала Бугго. Она катала ладонью пружинистый валик и рассеянно любовалась узорчатой тканью обивки. – Но кое-что осталось невыясненным. Так, между нами. Неофициально.
– Вы подумали, что я действую заодно с теми типами из «Лилии Лагиди», которые хотели отобрать у вас корабль, – сказал Гоцвеген. – Поверьте, я не осуждаю вас.
