Удовлетворенная улыбка Тацуи говорила «молодец», а Фудзибаяси, которая наблюдала за ними обоими, криво ухмыльнулась.
— Работают вместе — это уж слишком, но, думаю, чрезвычайно высока вероятность, что была некая форма пособничества.
Тацуя перевел глаза на Фудзибаяси, и её кривая улыбка исчезла с небольшим кивком согласия.
— Например, что-то вроде такого: USNA намеренно задержали приказ выдвигаться своему Тихоокеанскому флоту в отношении военного вторжения Азиатского Альянса.
Фудзибаяси ответила утвердительно на догадку Тацуи.
— Наверное, в военные цели Азиатского Альянса не входила оккупация территории и уничтожение правительственных объектов; более вероятно, что они хотели похитить технических экспертов и технологии?
— Скорее всего, да. Если взять во внимание место и военную мощь, тогда они не могли надеяться на больший результат, чем это. Пока они ещё не мобилизовали свой флот, думаю, они были готовы к тактическому поражению. Как результат, они посчитали, что совершенно нормально ворошить осиное гнездо.
— Как говориться, птица, которая не шелохнется, не получит пулю. Если вы напугаете змею, тряся куст, тогда вам будет больно, естественно, я имею в виду нашу сторону.
На Тацуе было всё то же его бесстрастное лицо, но,
— Мнение того, кто в это наиболее вовлечен, как и ожидалось, полно эмоций, — видимо Фудзибаяси не собиралась позволить ему выйти сухим из воды. — Ну, тогда... будем прощаться. Сколько бы мы не называли это «предварительным кадровым собеседованием», противоестественно солдату проводить так долго времени в гражданском доме в воскресенье.
— Спасибо вам огромное, что уделили нам сегодня время, — Тацуя поднялся вместе с Фудзибаяси, чтобы передать ей свою признательность.
Он не пытался ей понравиться или быть скромным. Хотя он сам об этом не подозревал, но через голову Тацуи пробежала мысль «Миюки развлекает, поэтому я не должен скупиться на любую форму вежливости».
Когда он проводил её к двери, Фудзибаяси сунула руку в сумку, говоря «Ах, да». В действительности она не вспомнила только что; естественно, это была просто игра.
Она достала маленькую, красиво завернутую коробочку.
— Вот, хотя на два дня ранее, но это тебе, шоколад вежливости.[1]
— Вежливости, это?
Она была совершенно искренней, когда говорила, что ей не хватает времени.
Она назвала его шоколадом вежливости как бы в шутку, но Тацуя знал достаточно хорошо, что Фудзибаяси была не из тех, кто срезает углы, так что это не была удобная ошибка.
— Ты расстроился, что он из вежливости? — Фудзибаяси озорно засмеялась.
В мгновение, глаза Миюки заострились,
— Нет, прекратите шутить.
Но когда Тацуя поспешно ответил, острота полностью исчезла, будто это была иллюзия.
Послышалось приглушенное хихиканье молодой женщины, когда они попрощались и закрыли дверь, но в гостиную Тацуя и Миюки вернулись с лицами, говорящими, что ничего не случилось.
◊ ◊ ◊
Было сильное впечатление, что война, изменившая границы (Третья Мировая), полностью изменила культурные традиции страны.
Тем не менее, правда в том, что такого большого изменения не произошло; многочисленные так называемые «поверхностные» обычаи не смогли устареть.
И один из них, День святого Валентина, был запланирован на завтра. По сути, слова «День святого Валентина» не должны быть настолько поверхностными; шоколад и подарки — не что иное как заговор кондитерских компаний, у остальных просто не хватило силы духа убить обычай. Хотя всем об этом было хорошо известно, молодежь всё равно плясала под их дудку.
Завтра будет День святого Валентина, целый день Первую Старшую Школу будет пронизывать легкомысленная атмосфера. В этот день все волшебницы становятся обычными молодыми девушками.
— ...Мицуи-сан, всё в порядке, если на сегодня ты закончишь, правда.
После школы в комнате школьного совета.
Уже какое-то время неоднократно включался сигнал ошибки.
Азуса не была раздражена Хонокой, которая и вызывала ошибку; она сказала эти слова, потому что волновалась, что Хонока в некотором роде могла заболеть.
— Верно, Хонока. Будет лучше, если ты сегодня уже пойдешь домой.
Это предложение сделала со своими ясными, но омраченными голубыми глазами Лина, которую запрягли как временного члена школьного совета. Настоящая личность Лины была скрыта от обычных учеников, как Азуса и Исори, но она не могла не быть дерзкой.
Даже для самой Хоноки было ясно, что будет лучше в этих обстоятельствах уйти; однако,
— Нет, я в порядке, — твердо ответила Хонока, хотя и ясно показывала, что в плохом состоянии.
...Так как она знала о причине своего плохого состояния, она была смущена, потому что они потакают ей из-за беспокойства; она знала, что от неё исходит неправильное впечатление того, что она перенапряглась из-за сильного чувства долга, это заставило их волноваться ещё больше, а её чувствовать себя ещё хуже.
— Мицуи-сан, конечно хорошо, что ты так ответственна, но не лишне иногда отдохнуть.
Даже если ей сказал это Исори, Хонока не сказала «Хорошо, я отдохну», однако до тех пор, пока ей не нанесла удар Миюки:
— Хонока, тебе действительно лучше не перенапрягаться. Как бы сильно ты не трудилась, сегодня ты действительно не сможешь ничего сделать, не так ли?
Миюки тоже, на первый взгляд, была с крайне обеспокоенным лицом. Когда девушка, таинственная красота которой заставит вас забыть, что она человек, так смотрит, Азусе, Исори и Лине больше ничего не останется, кроме как кивнуть в знак согласия.
Тем не менее, Хонока знала, что Миюки поняла причину её «плохого состояния», поэтому замечание Миюки её действительно огорчило. Особенно часть «сегодня ты действительно не сможешь ничего сделать».
— Хорошо... Эм. Тогда... — чуть заколебавшись, Хонока с энтузиазмом поднялась и энергично поклонилась: — я действительно извиняюсь! Пожалуйста, простите, что сегодня ухожу так рано. Тогда с завтрашнего дня я снова буду усердно работать!
— Да, мы усердно завтра поработаем, — Миюки ответила Хоноке, прежде чем успели среагировать сэмпаи. Азуса подумала, что есть в этом что-то странное: она не использовала слово «также» чтобы показать, что усилия, приложенные к сегодняшней работе, такие же, как будут приложены и к завтрашней, но только сама Хонока могла понять, что она этим имела в виду.
Когда Хонока поклонилась и попрощалась, её щеки покраснели, и она быстро ушла.
◊ ◊ ◊
— ...По этой причине Хонока ушла пораньше, — объясняла Миюки Тацуе, когда они шли по дороге из школы на станцию.
— Эм... Может быть, она готовится к завтрашнему дню.
