– Прошу не продолжать, – прервал его Ричард, – то, что с нами сделали, вашему управлению даже и не снилось.
– А что с вами сделали? – спросил Юрий Иванович.
– Лично его сожгли на костре, – ответил за Ричарда Джон. – В вашем управлении сжигают на костре?
Следователя даже передёрнуло от ужаса, когда он представил, как человека сжигают на костре.
– Пора прощаться, господа. Или у вас принято говорить – товарищи?
– До свидания, – сказал Джон. – Не забудьте про формулу. Я так думаю, что вы в ней заинтересованы не меньше, чем мы.
– Запомните, – предупредил Ричард. – Формула должна быть найдена и передана Александру, иначе сжигание на костре покажется вам невинной шуткой.
Джон с Ричардом повернулись и спустились с лестничного пролёта.
Резкий, противный звон отвлёк следователя и Владимира от новых знакомых.
– Это пожарная тревога! – крикнул Юрий Иванович. – Бежим!
Они выбежали из управления, но звон становился громче и громче. Юрий Иванович зажал руками уши и сильно зажмурил глаза. Звон прекратился, но Юрий Иванович почувствовал, что кто-то трясёт его за плечо. Он открыл глаза и увидел жену.
– Ты на службу собираешься? – спросила она.
– А где Ричард? – спросил Юрий Иванович.
– Какой Ричард?
– Королевский звездочёт.
– Да проснись же ты! – продолжала трясти его жена.
– Значит, мне всё это приснилось?
– Водку перед сном не надо пить, тебе ещё не то приснится!
Юрий Иванович встал с кровати, осмотрелся и удивлённо посмотрел на жену.
– Надо же? А так всё натурально было.
* * *
Поняв, что металлический лист с формулой бесследно исчез, Александр принял решение всю теоретическую часть своего открытия пересчитать заново. Однако это было не так-то просто сделать. Когда Александр жил в гараже у Владимира, он весь день просиживал в научной библиотеке, а поздним вечером обобщал полученную информацию в гараже. Теперь его положение осложнялось тем, что его физическое тело обязано было неотлучно находиться в психиатрической больнице, а выйти из неё не было никакой возможности. Можно было, конечно, через первый уровень войти в библиотеку, но тогда физическое тело, находящееся в больнице, будет представлять из себя безжизненный мешок с мясом и костями до тех пор, пока душа не вернётся в своё тело тем же путём, каким и покинула его.
Александр сделал несколько попыток и принял решение действовать таким же образом, как и с Владимиром. Естественно, что помощницей у него была Маша. Она для этой цели предоставляла своё физическое тело. Оказавшись в библиотеке, Маша, мысленно общаясь с Александром, и обеспечивала его научнойинформацией.
* * *
Из всех медицинских наук, вероятно, самой непонятной и неизученной является психиатрия: Ничего конкретного – какие-то непонятные закономерности, которые и закономерностями-то назвать нельзя. В одном случае эта закономерность рассматривается, как патология, а в другом – как абсолютно нормальное явление. Есть психическое отклонение у пациента или нет его – никто с точностью сказать не может, потому как тот, кто это отклонение определяет, сам весьма относительно считается нормальным. На эту тему рассуждать можно много, но лучше всего взять томик Чехова и прочитать его знаменитую «Палату №6».
Проходя мимо палаты, где лежал Александр, доктор заглянул сквозь дверную щель и остановился. Дождавшись, когда к нему подошёл коллега, он повернул к нему голову и скептически улыбнулся.
– Мне кажется, пора поменять номер этой палаты.
– Номер? Зачем? – не понял коллега.
– Если профессор будет так долго проводить время у этого больного, то скоро и сам попадёт в эту палату.
– А кто там у нас? – спросил коллега.
– Солдатик, которого доставили с пожара.
– Какой же он больной? Я слышал, что речь шла о выписке.
– У меня другая информация. Мы должны комиссовать этого солдатика и передать в гражданскую психиатрическую больницу.
– Разве он болен?
– По крайней мере, кому-то из руководства этого очень хочется.
– А как к этому относится профессор?
– Старик в такие игры не играет, – ответил доктор. – Но почему-то много времени проводит у него.
Профессору, видимо, помешал разговор и он подошёл к двери, чтобы закрыть её, но, увидев коллег, остановился и удивлённо посмотрел на докторов.
– Вы что-то хотели? – спросил профессор.
– У нас разная информация об этом больном, – начал доктор. – Кто-то не считает его больным, а кто-то говорит о серьёзной патологии.
– Он здоров, – ответил профессор.
– Почему же вы просиживаете у его кровати часами?
Услышав эти слова, профессор обрадовался, что не только он обратил на этого пациента внимание.
– Я рад, коллеги, что вы так же, как и я, обратили на этого уникального пациента внимание.
– Уникального? – удивился доктор. – При разговоре с ним у него отмечались явные признаки шизофрении.
– Я полагаю, это ошибочный диагноз. Прошу, коллеги, прошу.
Профессор показал рукой на кровать Александра, приглашая докторов пройти в палату.
Лечащему доктору ничего не оставалось делать, как пройти к своему пациенту, но его коллега предпочёл сразу же найти вескую причину, чтобы отказаться от такого «заманчивого» предложения.
– У меня дежурство, профессор.
– А жаль, очень жаль.
Профессор взял за руку лечащего врача и подвёл его к Александру.
– Он спит? – спросил доктор.
– Полагаю, что нет, – ответил профессор.
Доктор с удивлением посмотрел на профессора. Однако профессора вовсе не удивила такая реакция. Он подошёл к Александру взял со стола распечатки осцелограммы и показал доктору.
– Я тоже вначале думал, что он спит, – стал объяснять профессор, – но меня удивило, что пациент во сне почти не дышит.
Доктор подошёл к Александру и прислушался к его дыханию.
– Да, действительно, дыхание едва заметно, но что это доказывает?
* * *
Если бы лечащий врач был учёным, а не рядовым доктором, если бы имел хоть малейшее отношение к науке, разве он спросил бы: «что это доказывает»? Эта фраза, как искра капсюля, взрывает весь потенциал учёного и приводит в действие механизм научной полемики, от которой невозможно уйти, спрятаться или уклониться иным образом. Профессор, подожженный этой божественный искрой, окунулся в волшебный мир науки, даже не заметив, что его собеседнику совершенно всё равно – глубоко дышит во сне пациент или нет.
– Как вы думаете, что означают эти две точки на осциллограмме? – спросил профессор доктора, совершенно не замечая, что тот совершенно не слушает своего собеседника.
Выждав секунды три и, естественно, не дождавшись ответа, профессор сам стал объяснять доктору не только про две указанные точки, но и про все остальные. Неизвестно, сколько бы времени продолжалась эта лекция, если бы в палату не заглянул коллега доктора и не прервал её.
