После первого внетелесного визита на Базу я еще долго лежала в больнице, где была тоже куча свободного времени для размышлений. Физическая боль и немочь сначала затмили в моей памяти ошеломляющие видения, я посчитала их бредом, продуктом травмированного мозга. Однако «игра воображения» продолжалась. Сначала только во сне или даже в том кратком промежутке, что отделяет его от яви. Разумеется, как и многие другие поначалу, я впала в иллюзию собственной уникальности. Тем более что, похоже, среди моих знакомых ни у кого не было ничего подобного. Сперва я жаждала поделиться необычайными событиями из моих видений, но, к счастью, быстро научилась конспирации. Во-первых, я запомнила, как одну девочку из моего класса упекли в психушку всего лишь за «разговор» вслух с Девой Марией на уроке по истории Средневековья, а во-вторых, медики из госпиталя, наблюдавшие меня, предупредили, что при моих травмах головы могут быть отклонения и я должна стараться от них избавиться поскорее. Служителей Красного Креста сильно озадачивало то, что у меня практически не осталось никаких следов на теле — ни шрамов, ни дефектов костей или внутренних органов. По всеобщей людской логике они посчитали это ненормальным и осчастливили меня своей тщательной опекой. И мне пришлось изо всех сил изображать патологическую нормальность. Как ни странно, после автокатастрофы мне стало легче это делать, я даже начала прилично учиться и сделалась образцом прилежной одиннадцатилетней школьницы, без сомнительных друзей и подозрительных занятий. А все потому, что когда я поделилась своими трудностями с моими неуловимыми друзьями, то получила неожиданный результат. В общем и целом, мне предоставили свободу выбора — если мне уже тяжело на Земле, то я могу навсегда ее покинуть, отправившись на Терминал (через три месяца после больницы я успела побывать на Базе не менее пяти раз, а также на земных объектах, с ней связанных, и получить множество интересной информации). Но если я пока не хочу расставаться с родителями и с первородным миром вообще, то я должна полностью соответствовать стандартам среды обитания, обучаясь вместе с тем на Базе. При всем интересе к СИНЛАРу (хотя тогда я еще не была уверена в его реальности, в том, что это не плод моей собственной фантазии) я не была еще готова покинуть отца, мать и уютное комфортабельное жилище. Моя вторая, скрытая жизнь волновала и притягивала, но была еще слишком чуждой, непонятной, сложной. Я последовала доброму совету и сделалась «социально гладкой» персоной, отрадой ближних, и меня стали воспринимать по принципу: «тяжелые страдания заставляют человека стать ответственнее к себе и повзрослеть». Как часто случается, эти «здравые суждения» не имели ничего общего с реальной причинностью событий. Просто я знала, что стоит мне устать от моей добровольной игры — и я исчезну, исчезну навсегда.
* * *
Похоже, я заблудилась. И это меня поразило. Обычно у меня стойкий, не сбиваемый ничем «автопилот», я всегда выхожу в нужное место. А теперь, вместо того чтобы добраться до лаборатории Стивена, я очутилась в его музее, а точнее — в галерее. Структурный маг коллекционировал архитектурные изображения разных цивилизаций, разумеется, их стереопортреты (даже его огромный корабль не выдержал бы натуральных строений в реальном масштабе и таком количестве). Здесь было несколько зальчиков со стереосистемами, создающими эффектные иллюзии дворцов, замков, интерьеров многочисленных рас и племен. Однако через секунду я поняла, что мои рефлексы меня на самом деле не подвели — коллеги, все трое, спорили в соседней комнате.
— … И к тому же это может дать более точные привязки. — Судя по обрывку фразы, Нат была намерена отстоять свои идеи.
Когда я вошла, они сидели на низких креслах-подушках, потягивая тоники, перед медленно вращающейся моделью планеты Гшамм, с помеченными на поверхности городами и поселениями. Цвет точек был разным, что, возможно, обозначало либо древность, либо обитаемость… И скорее первое. Стив протянул мне непочатую банку с «Древом жизни». Надо же, сколько лет мы не работали вместе, а он еще помнит о моих вкусах.
— Спасибо, — шепотом поблагодарила я и, на всякий случай, проверила: Вы получили мои данные?
Стив кивнул и так же, вполголоса, ввел меня в курс дела:
— Речь о том, где, кроме как в Ширтахо, может пребывать К'Тааг или его подобие, а также любые другие инсектные формы или их изделия, обеспечивающие господство Склерота над местным сознанием.
— …Шенгуф сам по себе — просто зомби. — Лерни вскочил и принялся расхаживать перед нами.
— Да, но это самый близкий к К'Таагу зомби, стало быть, его история и место рождения особенно важны.
— На Гшамм было полным-полно императоров такого типа. Ну и что? Нужно искать разбитый корабль или место его посадки — он важнее, как ключ…
Меня осенила мысль, и я решила тут же ею поделиться:
— Ребята, простите, но, кажется, есть еще один вариант.
Спор надоел обоим, и они охотно прервались.
— Надо найти орган.
— ?!
— Орган К'Таага. — Судя по взглядам, они были близки к тому, чтобы предложить мне долгий терапевтический отпуск. Нужно поскорее пояснить мою идею. — Вы меня поправьте, если что, но дело в том, что поскольку эта субкультура реализует инсектную программу, то на поверхности планеты должно быть изображение К'Таага… Его формы. Я тут вспомнила их летопись: Пятнадцать верных почти на сто процентов имитируют ногочелюсти Главной формы…
— Верно, — вставила ЭМ-СИ. — Так и есть, судя по тексту. Они построили стены и долины, то есть ритуальные площадки для жертвоприношений…
— Отличная версия, — похвалил Стивен и потянулся за мобильным пультом. Работал он стремительно — через двадцать минут после появления на широком, во всю стену, экране первой карты-схемы участка поверхности он воспроизвел точное расположение самых древних святилищ Гшамм. С поправкой на геологические искажения, это была очень точная копия уже виденного нами в «крематории» грубого рисунка, только чудовищная по масштабам. Причем это было не только схемой головы, но и всего остального, до гигантского брюшка. Ширтахо оказывался там, где у настоящего насекомого была бы глотка. Именно ротовую щель и изображал храмовый бассейн в крепости, где мы побывали.
— Ты на самом деле совершенно права, — зафиксировал структурный маг общее впечатление. — Но что это, по-твоему, дает? Ты говорила об органе?
— Да. Если каждое строение представляет собой аналог части тела насекомого, то нам нужно искать то место, где в живом оригинале был бы расположен стеклянный орган.
