и процедура запуска с мыса Ингмар давно сложилась. Ничего нового, никаких иных вариантов или отступлений от длинного списка мероприятий.
Как только жетон миссии прикололи к его форме, пилот-майор Рай Эвин стал частью мыса Ингмар, деталью, которую засунут в ракету «Серебряный клинок», когда все испытания и подготовка успешно завершатся. Ему предстоял последний брифинг перед миссией, ежечасные отчеты о статусе «Серебряного клинка», два часа предполетного медицинского осмотра, официальная передача бомбовых кодов и изучение прогноза погоды на завтрашнее утро.
Когда наступили сумерки, он вышел на крышу центра полетов, где стоял небольшой телескоп. Деревья Кольца сверкали серебристо-белым блеском на орбите в пятидесяти тысячах километров над Бьенвенидо. Лора Брандт говорила, что они похожи на звезды в галактике Содружества, откуда она изначально прибыла. Рай посмотрел на цель — Дерево 3788-П. Оно висело прямо над западным горизонтом и через телескоп казалось небольшой блестящей черточкой с намеком на цвет.
— Я иду за тобой, мерзкая дрянь, — пообещал Рай.
А потом он в последний раз поужинал в апартаментах астронавта на втором этаже центра полетов, заказав бифштекс из вырезки, жареный картофель, томаты на гриле и соус из толники. Шоколадное мороженое с вишневым соусом для пудинга. Пол-литра воды (перед полетом алкоголь запрещен). Идес и Энала тоже сидели с ним за столом. Говорили о всякой всячине: о последнем прогнозе погоды, о рассветном ветре — очень слабый… Об отчетах о подготовке «Серебряного клинка». В шесть тридцать резервуары третьей ступени заморозили, чтобы заполнить их жидким водородом и кислородом. Заправка топлива первой и активной ступени должна была начаться через восемьдесят минут.
В шесть пятьдесят он надел пижаму и вошел в спальню. Свет погас в семь часов, полковник Идес лично убедился в этом, щелкнув выключателем и закрыв дверь.
Некоторые ветераны рассказывали курсантам, что не могли всю ночь уснуть. Другие же говорили, будто из-за утомления от предполетных процедур и празднований перед стартом они даже просили отправить их спать пораньше. Рай лежал в постели, глядя в потолок, и понимал: он из тех, кто проведет ночь без сна. Слишком много мыслей проносилось в голове, страницы руководства по полетам переворачивались перед глазами, он вспоминал каждую деталь и букву. А затем образы исчезли, на их месте появилась Энала, то, как она касалась его, ее тепло, ее податливое тело в его руках. Увы, исключений не будет, и он проведет эту ночь в одиночестве. Если кто бы и осмелился нарушить все правила и тайком пробраться, то только Энала. Но дверь осталась закрытой. Ему предстояла долгая ночь…
Полковник Идес открыл дверь и включил свет ровно в три часа ночи.
— Центр управления полетами разрешил вылет, — объявил он.
Старший офицер медицинской службы мыса Ингмар уже ждал его. Рай вытянул руку, и врач уколол его большой палец. Капля крови появилась на коже.
— Красная, подтверждаю, — официально сообщил врач. — Пилот-майор Рай Эвин — человек. — Он улыбнулся. — Удачи, майор.
У паданцев кровь голубая. За двести пятьдесят лет проведения программы «Свобода» гнезда ни разу не попытались захватить космический корабль, но генерал Делорес хотела убедиться, что во время ее службы этого тоже не случится.
Завтрак: йогурт, яичница с беконом, поджаренный хлеб, апельсиновый сок. Полковник Матей, сотрудник Центра управления полетами, ветеран, проведший пять полетов, и живая легенда Корпуса астронавтов, пришел провести брифинг. Ночью заправка закончилась, и теперь техники закрывали топливные баки. Все станции связи и слежения находились в режиме готовности. Спасательные корабли достигли зоны приводнения, в двухстах километрах к востоку от мыса Ингмар. Самолеты, следящие за погодой, уже поднялись в воздух и сообщили о прекрасных условиях. Зафиксированы два падения, но они далеки от предполагаемой орбиты.
Спуск на этаж ниже в комнату для переодевания. Унизительная трубка для удаления жидких отходов, тугая резиновая крышка, сжимающая член, мешок для сбора мочи, привязанный к правому бедру, трусы — поглотители твердых отходов — фактически подгузник для взрослых. Медицинские электроды прикрепили к груди, а термометр привязали под мышкой. Затем на Рая надели ярко-синий хлопчатобумажный комбинезон. Поверх него серебристый скафандр. Плотные перчатки. Большой шлем в форме чаши нацепили на металлическое кольцо на шее и защелкнули. Толстые гибкие воздушные трубки вставили в розетки на груди, они шли к личному модулю размером с чемодан — его нес за Раем полковник Идес, когда они вышли.
В коридоре выстроились люди и начали аплодировать. Вспышки фотокамер. Наружные двери открылись. Автобус для перевозки. Поездка к площадке. Ракеты и стойки освещались мощными световыми дугами на фоне темного предрассветного неба. Подъем вверх по стойке в клетке лифта. Нервозности нет. Пока нет. Лишь полная готовность. И гордость.
Пятеро бортинженеров приветливо улыбались. Они к этому привыкли. Для них в происходящем не было ничего особенного, очередной полет в космос. Открыли люк в кожухе, обнажили меньший круглый люк командного модуля. Поднятие на борт — невероятно сложный гимнастический маневр в скафандре, Раю пришлось держаться за поручень и втискиваться внутрь в горизонтальном положении. Потом он уютно устроился в кресле для ускорения, посмотрел вверх на приборную панель, состоящую сплошь из переключателей, приборов и рычагов, цифры на газоразрядных индикаторах светились оранжевым.
Изнутри командный модуль представлял полусферу размером два с половиной метра в диаметре у основания, большую часть его занимали аппараты управления и приборы. Когда «Свобода» будет находиться в свободном падении, Раю останется чуть больше двух с половиной кубических метров пространства. Ну точно гроб — особенно с его ростом метр восемьдесят один сантиметр и весом восемьдесят четыре килограмма. В капсуле предусматривалась возможность индивидуальной подстройки, но даже это не помогло, ноги так и остались в согнутом положении.
Инженеры подключили воздушные трубки к командному модулю. Полковник Идес крепко пожал ему руку.
Рай включил связь.
— Доброе утро, «Свобода 2673», — раздался в наушниках голос Эналы.
— Доброе утро, Центр, — с улыбкой ответил Рай.
То, что она отвечала за связь, успокаивало, и не только из-за прошедшей ночи. Связистом всегда назначался астронавт, чья очередь лететь была следующей: интенсивные тренировки в предыдущие месяцы помогали стать ближе и уменьшали возможность недопонимания.
Рай осмотрел приборную панель, проверил все индикаторы и шкалы.
— Готов начать предстартовую проверку.
— Вас поняла. ЦУП дает добро на закрытие люка.
Чья-то рука шлепнула его по шлему, затем люк закрылся.
Девяносто минут прошли в подтверждении данных приборов, переключении тумблеров, наблюдении за стабилизацией всех систем «Свободы». Из маленького иллюминатора позади его головы в кабину проникли первые лучи рассвета.
Рай превратился в машину, в пилотирующий механизм, которым его сделали в процессе многих лет тренировок. Он наблюдал, как нагнетается
