Драго решил, что пора.
— Сын мой, — заговорил он, тихо, медленно, чтобы каждое слово погружалось в сознание ребёнка. — Ты расскажешь мне то, о чём я попрошу?
Секунду мальчик не реагировал на эту просьбу, затем его губы разжались:
— Да, — голос слабый, но внятный.
— Ты ведь уже не боишься меня?
— Нет.
— Хорошо. Теперь скажи, это ведь ты лечил людей в большом городе?
Драго напрягся. Сейчас его раздирали сомнения, и ему хотелось, чтобы это оказался нужный ребёнок, хотелось покончить с этим делом и предоставить Старху и Совету Ордена того, кто им был нужен.
Мальчик прикрыл глаза и пробормотал:
— Нет, не я.
Драго задержал дыхание.
— Не ты?! Тогда…кто же? Кто лечил?
— Не знаю, — ребёнок всё также смотрел перед собой.
Не было сомнений, что он говорит правду. Драго нахмурился, здесь ему не перед кем было сдерживать эмоции.
— Почему же ты убегал от меня? Зачем?
— Я украл виноград и лепёшки. Хозяин гнался за мной, но не догнал. Я боялся, меня догонит кто–то другой. Я уже крал много раз и очень боюсь.
Драго сжал зубы. Спокойно, спокойно, именно тот случай, где надо проявить выдержку. На секунду монах прикрыл лицо ладонями. Вдохнул, медленно выдохнул. Постарался, чтобы голос получился прежним.
— Скажи, ты что–нибудь слышал в городе о мальчике, который лечит людей? — Драго не рассчитывал на удачу, просто хотел выжать из ребёнка всё, раз уж из–за грубейшей оплошности потратил на него время и напиток «правды».
Мальчик покачал головой.
— Нет, не слышал.
В глазах — прежний дурман, но ответы ясные, определённые.
Драго погладил мальчика по голове.
— Ладно, посиди здесь ещё немного и придёшь в себя.
Короткий кивок.
Монах поправил ребёнку плащ, давя в себе раздражение к нему. Старик сказал, напиток «правды» оставляет после себя затуманенную память. Мальчик будет помнить о Драго смутно, урывками. Монах бросил на мальчика последний взгляд и пошёл к дороге, гоня прочь терзания, слетавшиеся в душу ненасытными стервятниками.
Спустя час он входил в Вальцирию.
5
Человек, открывший дверь, гораздо больше походил на талха, нежели связной, с которым Драго встречался в Лизии. Зрелого возраста, но ещё полный сил мужчина, движения по–кошачьи упругие, бритый крепкий череп, цепкий настороженный взгляд. На этот раз лицо было совершенно незнакомым. Драго видел человека впервые. И в нём чувствовалась властная уверенность. Похоже, человек являлся приближённым настоятеля одного из семи монастырей талхов.
— Ты голоден, брат мой? — мужчина говорил мягко, обманчиво извиняющимся тоном. — Я накормлю тебя, но еда будет скромной.
— Лучше утешь меня Словом и Знанием, отец.
Мужчина осмотрелся по сторонам, посторонился и быстро предложил:
— Проходи.
В доме пахло пряностями. Пока Драго массировал ступни, хозяин приготовил нехитрую снедь. Посыпал тарелку каким–то порошком.
— Это поможет тебе быстрее восстановиться, — сказал он.
Драго благодарно кивнул, принялся за еду. Талх не мешал ему. Лишь когда Драго отставил тарелку, мужчина вопросительно посмотрел на него.
— Кажется, ты задержался? Я не ошибаюсь?
Драго подтвердил это и объяснил, почему ему пришлось свернуть к Анохре. Поколебался и рассказал о мальчике, которого ошибочно преследовал. Талх задумчиво смотрел на него. Наконец, он заговорил:
— Скорее всего, мальчишка проходил Вальцирию. Правда, уверенности в этом нет. Вальцирия — слишком большой город, его посещают люди с большей части Всех Заселённых Земель. И разговоры про мальчика, который лечит любые болезни, могли относиться к тому, что происходило в других местах.
Драго согласно кивнул. Талх действительно был проницательным. Тот продолжал:
— К сожалению, я не мог тебе помочь. Во–первых, я ждал тебя и не выходил из дому. Во–вторых, это противоречит инструкции Ордена.
— Я знаю, отец.
— Я живу здесь некоторое время, и меня многие знают в лицо. Кроме того, я могу понадобиться для других дел, и мне нельзя раскрываться. Проблема в том, что тут сложно найти нужный след, опрашивая людей, выборочно заходя в дома. Часто жители не знают даже то, что в данный момент происходит в соседнем доме. Ты пройдёшь рядом с домом, где вчера находился мальчик, и, быть может, никогда не узнаешь, как близко от тебя прошмыгнула удача.
Драго решился на вопрос:
— Как мне поступить? Отдохнуть и не задерживаться в городе, чтобы поскорее войти в ближайшую деревню? Или сейчас же идти к городским воротам и положиться на интуицию?
Талх оценивающе посмотрел на него.
— Решать тебе, — произнёс он. — Но прежде ты должен знать кое–что.
Драго напрягся. По голосу и даже по неизменившемуся лицу Драго понял, что новость не относится к хорошим.
— Возможно, к поискам мальчика подключились люди Правителя.
Драго сжал зубы, стараясь сохранить невозмутимость.
— Ходят слухи, — продолжал талх. — Четверо всадников в одеждах личной гвардии Правителя что–то искали в Лизии. Если это действительно так, они очень скоро будут здесь, в Вальцирии.
— О, Небо, не гневайся, — прошептал Драго.
— Они, конечно, превратятся в серьёзную проблему. Кроме того, подобные откровенные поиски втянут в свой водоворот десятки других проходимцев. Наш уважаемый Правитель не понимает, что его алчность породит на ребёнка настоящую охоту. В сутолоке, как известно, удача может улыбнуться любому и не обязательно тому, кто разумнее использует способности мальчика.
Талх замолчал и выжидающе посмотрел на гостя.
Драго размышлял. Мальчик так или иначе смещается всё время к востоку, но в один прекрасный момент он мог изменить направление, ведь конечной цели его пути не знал никто. Однако нужно делать выбор.
Талх прервал паузу:
— Что ты решил? Мне ведь нужно будет передать твои слова Совету Ордена.
— Отдыхать мне точно не придёться. Пока есть возможность, лучше попробовать найти след. Когда здесь появятся всадники, это будет намного сложнее.
Драго нехотя встал.
1
Дини, сутулясь, шёл вперёд, и ему казалось, что смрад Вальцирии по–прежнему висит на нём. Громадный город давно остался позади, однако мальчик всё ещё чувствовал, как спины касаются приторно тёплые руки его дыхания.
К счастью, он не задержался в Вальцирии даже на одну ночь. И всё благодаря тёмным пятнам человеческой натуры. При входе в город мальчик ужаснулся. Мысль, что он никогда не покинет это место, казалась наиболее реальной. В этом гигантском котле, одновременно варились десятки тысяч человеческих судеб, и навар, расплёскиваясь, шипя, грозил сотнями случаев болезни, тяжёлыми или не очень, но, несомненно, многочисленными. И вереница домов, взывающих к мальчику, шепчущих о своих горестях его интуиции, могла стать бесконечной.
