Впоследствии Мерлин не мог ясно вспомнить как он стоял против собравшихся. Он знал только, что в нём была такая Власть, что и без всяких иллюзий люди слушали и верили. С факелами в руках устремились они к камню и увидели погружённый в него меч. И согласились, что предложенное Мерлином испытание должно назвать вождя. И хоть они, наверно, не верили, что кому-то это удастся, что-то заставило их согласиться.
Сам Мерлин так устал, что скорее упал, чем лёг на груду плащей в палатке Эктора; он не видел снов и спал, как человек, одержавший победу над превосходящими силами противника.
Утром Мерлин поел, не чувствуя вкуса, не зная, что ест, — так сконцентрирована была вся его энергия на предстоящем. Позже он нетерпеливо занял место у камня, с трудом напустив на себя внешнюю невозмутимость, чего требовало его положение пророка.
И они пришли, один за другим. Пришёл Лот Оркнейский, с лисьим лицом под лисьими рыжими волосами, переводя взгляд с одного человека на другого, как будто решая, как использовать их для своих целей.
Но меч под его рукой не шевельнулся. Лот даже отдёрнул руку от рукояти, будто она была раскалена. Пытался сын Голориса Корнуэлльского, пытались другие. Их было так много, что имена их ничего не значили для Мерлина. Большинство было из местных племен, но были и представители армии Амброзиуса, явно римляне.
Потом пошли молодые. Некоторые юноши только начали носить оружие. Их усилия вырвать волшебный меч были напряжённей, словно они верили там, где старшие сомневались. Мерлин запомнил только смуглое лицо Кея. Он всегда держался в стороне от двора и потому многих не знал.
Но он затаил дыхание, когда в круг вошёл Артур. Солнце превратило его волосы в золото, такое же яркое и чистое, как золото с Западного острова. И тут в мозгу Мерлина определённым образом сложились слова, и он про себя произнёс условную фразу.
Артур вытер ладони о полу, будто они были влажными от пота. Одежда его была освещена так же ярко, как волосы. От него всего исходило сияние. Или так только казалось Мерлину?
Юноша сжал рукоять небесного меча. Мерлин видел, как напряглись мышцы на его плечах и руке от усилий. Лицо стало серьёзным. Из всей толпы единственным уверенным человеком был Артур.
И вот раздался протестующий хриплый звук. Меч медленно высвобождался, выходил из камня. Мерлин услышал удивлённые возгласы собравшихся. Они все пытались, они знали, что это невозможно, и вот перед их глазами Артур совершал невозможное.
Он продолжал тянуть. Рукоять меча пришлась ему точно по руке. Лезвие вспыхнуло, Артур радостно рассмеялся и взмахнул им над головой.
Мерлин не кричал, но его слова были, подхвачены толпой, как будто он провозгласил изо всех сил:
— Да здравствует Артур Пендрагон, верховный король Британии, который был, есть и будет!
Всех охватил благоговейный страх. Мерлин видел, что даже Лот отдал мечом салют новому вождю. И Мерлин почувствовал, как напряжение спадает.
Он бросил взгляд на стоявших несколько в стороне женщин. Каждая королева и леди надеялась в глубине души, что великое деяние совершит её муж и что она будет править вместе с ним. Но среди них…
Мерлин сжал кулаки; он мог бы догадаться, что она будет здесь. На этот раз на ней было не простое зелёное платье, а соответствующий наряд. Высокая и стройная, с грацией, по соседству с которой остальные женщины казались простыми полевыми работницами. Её платье было опять-таки зелёного цвета, украшенное богатой фантастической вышивкой из серебра, на тёмных волосах блестел серебряный обруч с зелёным камнем.
Она встретила его взгляд и слегка улыбнулась. Он почувствовал угрозу. Нужно защищаться! Если бы он только знал, какими возможностями она располагает! Зеркало говорило, что, заключив Мерлина в пещеру, она почти истощила свои силы. Но если поле с годами ослабло, Нимье могла восстановить свои силы.
К Артуру подходили лорды и клялись в верности. Мерлин увидел Эктора, как всегда немного в стороне. В два шага он оказался рядом.
— Эктор, — тихо проговорил Мерлин. Голос его заглушали приветствия. — Кто эта женщина?
Он должен знать, какое положение занимает Нимье при дворе, кто её поддерживает, открыто и тайно.
— Её зовут Леди Озера. У неё есть своя крепость. Говорят, некогда это был замок странной богини, правившей реками и озёрами. Она великий целитель и вплоть до смерти лечила Утера. Люди верят в её искусство. Но если она наша родственница, то никогда не говорила об этом.
— Нет! — взорвался Мерлин. — Она из Тёмных, Эктор, и её настоящее имя Нимье. По её воле я находился в заключении. Мы должны следить за ней. Она желает Артуру зла.
Но было слишком поздно. Когда Эктор подозвал двух верных людей, чтобы приказать им следить за Леди, та уже исчезла и никто не знал, куда. И Мерлин почувствовал, что теперь опасение всегда будет окрашивать его дни и ночи.
И снова стоял Мерлин в Месте Солнца. Хижина Лугейда превратилась в груду обломков, в которой нельзя было уже распознать жилище человека. Не в первый раз Мерлин задумался, куда же исчез друид. И жив ли он вообще? Он вздрогнул, как будто чья-то нога наступила на его собственную могилу. Одиночество, всегда поджидавшее его поблизости, накинулось, как дикий зверь на добычу. Эктор… Эктор пал от удара саксонского топора две-три битвы назад.
Время теперь считали не годами, а битвами. Артур оказался именно тем военачальником, которого все так ждали. Даже в юности он искусней управлял войсками, чем Утер, отражая набеги на Британию. Он проявил больше гибкости и понимания характера племён, чем по-римски жёсткий Амброзиус.
Его ответом на набеги крылатых шлемов стала кавалерия — чёрные всадники границ. Лошадей фризской породы, более крупных и тяжёлых, чем местные пони, скрестили с тёмными лошадьми севера и получили крепкое и сильное потомство, способное нести воина в полном вооружении. Сами лошади тоже были укрыты кожаными латами с нашитыми металлическими полосками.
Саксы, несмотря на своё поклонение белым лошадям, которых они приносили в жертву Вотану, не были настоящими всадниками. Оружием Артура стали быстрые кавалерийские удары по пехоте. Амброзиус в своё время удачно удерживал саксов, отгоняя тех, кого призвал Вортиген как защиту от шотландцев и пиктов с севера. Утер благоразумно сохранил то, чего достиг его брат. Но Артур повсюду заставил саксов отступить.
Всё чаще и чаще саксы садились в свои корабли с драконьими головами, увозили женщин, детей, всё имущество; они направлялись за море, прочь от Британии, где люди Артура не давали им покоя, заставляя постоянно держать в руке меч или копьё, где у них на восходе солнца никогда не было уверенности, что они увидят, как оно садится.
