Но я не сделал этого. Я стоял и держал их. Они вовсе не жгли мою плоть. Я засмеялся.
Да, я смеялся. Но смотреть на них я не мог.
Я вернулся к башне, положил Гэлери на спину, скрестив ему руки на груди, и закрыл покойнику глаза. Распятия я положил на его веки и ушел, на этот раз окончательно.
Ширана сказала однажды, что понять человеческий мозг невозможно, как бы тщательно ты его ни изучал. Иногда его посещает страдание. Чувствуешь себя прекрасно, все идет отлично, и вдруг в мозгу открывается какая-то дверца — и начинаешь вспоминать.
Это бывает не часто, и обычно успеваешь быстро захлопнуть дверцу. Но все равно Флэйк единственный из нас, кто до сих пор может похвастаться черными волосами. Вот, правда, души у него нет…
Итак, я захлопнул дверцу перед Гэлери и его крестами, а через полчаса «Королева» стартовала к юпитерианским колониям, где она никогда не совершит посадку.
Глава 2
ПУТЕШЕСТВИЕ К СМЕРТИ
Все шло спокойно, пока мы не пересекли окраину Пояса Астероидов. Я следил за мыслями экипажа и знал, что Гэлери никому не говорил обо мне. Кто станет рассказывать людям, что от парня на соседней койке исходит желтое свечение и что он не человек? Влезешь в смирительную рубашку, только и всего. Тем более когда речь идет о вещах, которые только чувствуешь, но не видишь, — вроде электричества.
Когда внутри Пояса мы попали в опасную зону, командование расставило караулы у выходных люков на пассажирских палубах, и я был назначен в один из них. Я стал подниматься на свое место.
На последней ступеньке трапа я кожей почувствовал первую, еще слабую реакцию. Аура моя заблестела и начала пульсировать.
Я подошел к люку номер два и сел.
На пассажирской палубе мне побывать еще не доводилось.
«Королева Юпитера» была старым торговым кораблем, переделанным для перевозок в глубоком космосе. Он держался в пространстве, и это все, что от него требовалось. На нем был большой груз продуктов, семян, одежды, фермерского оборудования и около пятисот семей, переселявшихся в юпитерианские колонии.
Я вспомнил, как впервые увидел Юпитер.
Тогда еще ни один человек с Земли не видел его. Это было очень давно.
Теперь на палубе не протолкнуться: мужчины, женщины, дети, прислуга, тюки, узлы, чего тут только нет. Марсиане, венерианцы, земляне — все сгрудились, шумят, толкутся… Из-за жары и скученности в воздухе стоит тяжелый запах.
Мою кожу пощипывало. Аура стала ярче.
Я увидел девушку по имени Вирджи с густыми рыжими волосами и такой знакомой манерой двигаться. Она и ее муж нянчились с крепким зеленоглазым марсианским младенцем, в то время как его мать пыталась уснуть. Обоих супругов волновала одна и та же мысль:
«Может быть, когда-нибудь у нас будет свой».
Я подумал, что Мисси точно так же смотрела бы на нашего малыша, если бы он у нас был.
Моя аура пульсировала и пылала.
Я наблюдал, как сверкали маленькие, еще далекие от корабля миры: от мелких камешков до обитаемых планетоидов, блестящих с освещенной солнцем стороны и черных, как космос, с теневой.
Люди столпились у экранов, и я увидел старика, стоявшего рядом со мной.
Долгие годы, проведенные в космосе, оставили неизгладимый след на его манере держаться, на линиях жесткого лица. И когда он смотрел на Пояс, глаза его горели, как у голодной собаки.
Это был старый космолетчик, не забывший ни одного из своих многочисленных полетов.
Затем появилась Вирджи с младенцем на руках. Брэд неотлучно следовал за ней. Она стояла спиной ко мне.
— Просто чудо, — тихо сказала она. — Ох, Брэд, ты только посмотри!
— Чудо, и смертельное, — усмехнулся про себя старый космолетчик.
Он огляделся вокруг и улыбнулся Вирджи.
— Это ваше первое путешествие?
— Да, первое для нас обоих. Может, мы чересчур таращим глаза на все, но это так необычно.
Она беспомощно развела одной рукой.
— Я понимаю. Для этого нет слов.
Он опять повернулся к экрану. Его лицо и голос ничего не выражали, но я читал его мысли.
«Лет пятьдесят тому назад мне случалось оставлять весь корабельный груз в первом попавшемся поселении. Нас было десять человек. Остался только я».
— До появления дефлекторов Рассона Пояс был опасен, — сказал Брэд.
— Пояс получил только три дефлектора, — тихо сказал старик.
Вирджи подняла рыжую голову.
— Значит».
Старик не слышал ее. Его мысли были далеко.
— Шесть лучших людей космоса, а потом, одиннадцать лет назад, мой сын, — сказал он, ни к кому не обращаясь.
Женщина, стоявшая рядом с ним, повернула голову. Я увидел ее наполненные ужасом глаза и беспомощно онемевшие губы.
— Вуаль? — прошептала она. — Вы ее имеете в виду?
Старик попытался заставить ее замолчать, но вмешалась Вирджи.
— Что такое Вуаль? Я слышала о ней, но очень неопределенно.
Марсианский бэби занялся серебряной цепочкой, висевшей на шее Вирджи. Мне эта цепочка показалась знакомой. Вероятно, она была на Вирджи в первую нашу встречу. Моя аура пылала жарким золотистым светом.
Женщина отошла, и ее слова прозвучали уже издали, как приглушенное эхо:
— Никто не знает. Ее нельзя найти, выследить или вообще определить. Мой брат, космолетчик, видел ее однажды, издали. Она появляется неизвестно откуда и поглощает корабли. Потом свет ее тускнеет, а корабль исчезает. Мой брат видел ее здесь, возле Пояса…
— Она может быть как здесь, так и в любом другом месте, — резко сказал старик. — Она берет корабли и в глубоком космосе, и на земной орбите. Так что причин бояться нет.
Аура горела вокруг меня, как облако золотого сияния.
Зеленоглазый марсианчик внезапно выдернул цепочку и с ликованием поднял ее кверху.
То, что висело на ней и раньше было спрятано под платьем Вирджи, теперь медленно кружилось, притягивая мои глаза.
Видимо, я издал какой-то звук, потому что Вирджи обернулась и увидела меня. Я не знаю, что она подумала. Я долгое время ничего не соображал, только чувствовал озноб, словно холодный черный космос каким-то образом прошел сквозь экран и коснулся меня.
Блестящая вещь крутилась на серебряной цепочке, и марсианчик следил за ней, и я тоже.
Затем настала тьма, и я стоял в ней, неподвижный и холодный.
Голос Вирджи пробился сквозь мрак, спокойный, обыкновенный, словно ничего не случилось.
— Я вспомнила, на кого вы похожи, мистер Гаут. Боюсь, что я была невежлива в тот день на Марсе, но меня ошеломило сходство. Смотрите.
В мою темную ледяную оболочку вошел белый предмет: крепкая белая рука с покрасневшими от работы суставами держала что-то на ладони, что-то, что горело чистым, странным собственным светом. Голос продолжал все так же спокойно:
