— А что тигонцы? — Норберт свернул на соседнюю улицу, с блекло-желтыми ступенчатыми пирамидами (судя по белью на обнесенных перилами террасах, это были жилые дома) и стеклянными торговыми павильончиками у их подножия.
— Самые настоящие примитивные варвары! — Гестен не сдержал гримасы отвращения. — Патриархальные феодалы. Человеческая жизнь для них — ничто. На беду своим соседям, они тоже сохранили боевые звездолеты. Вы понимаете, что это значит? Тигонские коллекционеры хладнокровно прирежут нас, чтобы забрать мою коробку. Правда, по моим данным, пассажир с Тигоны на Янде отстал от корабля. Но есть еще денорский коллекционер, и я не знаю, кто это… — Он подавленно вздохнул.
— С Денора? — переспросил Норберт.
Несмотря на нервную манеру повествования, клиент рассказывал много любопытного, и он жадно ловил каждое слово.
— В отличие от Слака или Тигоны, Денор сберег многое. Он входит в первую десятку планет с наиболее высоким жизненным уровнем. Там до сих пор производят многофункциональных роботов и синтезируют ценные материалы. Ужасный мир…
— Почему?
— Денорская олигархия не похожа ни на традиционную аристократию, где социальный статус передается по наследству, ни на вашу бюрократию. Чтобы стать олигархом, надо подвергнуться особым испытаниям, пройти тестирование, проявив высокий уровень интеллекта, а также засвидетельствовать свою агрессивность. Их олигархи — это люди-хищники. Они создают специальных боевых роботов, чтобы драться с ними, и терроризируют инопланетян — преимущественно слакиан и тигонцев. Больше всего их интересуют противники, равные им по агрессивности. Хорошо, что они относительно немногочисленны.
— А что мешает им размножаться? — удивился Норберт.
— Олигархи немногочисленны, — уточнил клиент. — Простые граждане Денора не более агрессивны, чем среднестатистический житель Алзоны или вашей Валены. Благодаря высокому уровню благосостояния социальной напряженности на Деноре нет. У олигархов хватает ума не притеснять население своей планеты. Кроме того, они умело воздействуют на общественное мнение и обладают огромным престижем. Возможно, многие рядовые денорцы даже не догадываются, под властью каких монстров живут. Агрессивность — это очень большое зло!
Гестен ссутулился, застегнул верхнюю пуговицу теплого плаща и с подозрением поглядел в зеркальце заднего обзора — в десяти метрах за автомобилем ехал двухэтажный автобус, только что вывернувший из-за угла. Потом продолжил рассказ:
— Около сотни лет назад Коралион, один из ближайших к Денору миров, предложил опасному соседу договор о дружбе и сотрудничестве. Видимо, у коралионского правительства сдали нервы. Потом то же самое сделали Шелкона и Гайан. Не берусь судить, мудрый это был шаг или опрометчивый. Сейчас под протекторатом Денора находятся три мира из числа среднеразвитых. В экономическом плане Денору ничего от них не надо, несколько раз он даже предоставлял им гуманитарную помощь. Кстати, заметьте, Норберт: Денор экспортирует готовую продукцию, но ревностно оберегает свою монополию на древние технологии… — Автобус свернул, и Гестен испустил вздох облегчения. — …И все-таки денорские олигархи от этого союза выиграли. Они получили то, что ценят превыше всего: новый повод для агрессии, — и теперь нападают на всех, кто якобы угрожает их сателлитам. Но если бы они вдруг завладели оружием, которое способно уничтожать целые планеты, они вряд ли пустили бы его в ход — потому что им нужны живые противники… — Последнюю фразу Гестен произнес шепотом. — …Извращенная психология агрессивных существ…
— Я думаю, такого оружия нет, — глубокомысленно заметил Норберт. — И хорошо, что нет. А то дорвался бы кто-нибудь…
Клиент промолчал. Потом убежденно сказал:
— Денорский олигарх прилетел на «Таране», я это чувствую. Интуиция, понимаете… Ради моей коробки он нас голыми руками убьет!
— Гм… — Норберт счел, что ему как профессионалу полагается проявить заинтересованность. — Как он выглядит?
— Если б я знал… Представителей некоторых рас угадать нетрудно, их выдают характерные моменты поведения. Слакиане, например, ко всем инопланетянам питают глубокое отвращение, и оно так или иначе когда-нибудь да проявится. Тигонцы всех нетигонцев презирают, причем демонстрируют свое презрение даже тогда, когда выгодней его скрыть. Но денорский олигарх… — Гестен призадумался. — Трудный случай! Он незыблемо убежден в своем превосходстве над вами, а потому даже высокомерия проявлять не станет. Если вы не враждуете с ним и безусловно признаете его лидерство, он вполне способен отнестись к вам по-дружески… Пожалуй, он должен выглядеть, как человек из развитого мира — современный, образованный, раскованный в поведении… Норберт, я так много говорю о денорцах, потому что их коллекционеры — самый безжалостный народ. Вы не должны терять бдительности!
— У меня есть одно предположение… — Не то чтобы Норберт всерьез верил в свое предположение, но ему захотелось блеснуть проницательностью перед перетрусившим клиентом. — Некий Мартин Паад, я видел его в «Бескане». Он вполне отвечает вашему описанию.
— Нет, вы заблуждаетесь. Мартин Паад — это Мартин Паад с Лидоны. Слишком известное лицо, чтобы выдавать себя за кого-то другого. Разумеется, мы должны держаться от него подальше: он тоже интересуется старинными вещами и хочет присвоить мою коробку.
— Ясно… — сквозь зубы пробормотал Норберт. Наконец-то он понял, с кем столкнула его судьба: с параноиком, непоколебимо уверенным в том, что вся Вселенная охотится за дорогой для него коробкой! Расслабившись и повеселев, откинулся на спинку сиденья. Он должен изображать крутого, которому море по колено, — тогда клиент перестанет волноваться и будет доволен.
— Все в порядке, — бросил он небрежно. — Вы заплатили за охрану, я вас охраняю. Мне плевать, кто там тигонец, кто слакианин, а кто денорский олигарх, — я прихлопну любого, кто протянет лапу к вашей драгоценной коробке.
— Она не драгоценная, она просто моя, — слабым голосом возразил клиент.
— Вашей и останется, — заверил Норберт.
— Мартин Паад, которого вы упомянули, исключительно агрессивная личность! — вернулся к прежней теме клиент. — На Лидоне, как и на Земле, республика. А на Алзоне и Белте — конституционные монархии, знаете, да? Это все — миры из первой десятки высокоразвитых. Но Мартин Паад много путешествует по другим планетам — жестоким, неблагоустроенным. Якобы собирает материал для своих книг, однако это всего лишь предлог. На самом деле ему нравится проявлять агрессивность. Люди не хотят сознаваться в том, что они похожи на диких зверей, и это вынуждает их придумывать оправдания. Слакианские работорговцы нападают на инопланетян для того, чтобы выжили их собственные женщины и дети. Денорские олигархи защищают от врагов свой народ и население планет-сателлитов. Мартин Паад лезет во все дыры, чтобы их исследовать. На словах все красиво, убедительно. А на деле — жестокость, кровь… Почти во всех мирах жизнь развивается неправильно.
