– Я никак не могу привыкнуть. Мы слишком похожи.
– Сейчас уже не слишком. Ты здорово отощал, и борода отросла.
– Все равно. Когда ты говоришь, я могу угадать следующее слово. Когда ты делаешь движение, мне тоже хочется его сделать. Кто из нас отражение, а кто – настоящий?
– Мы оба – настоящие, и оба – отражения. И не горячись. Это тебе вредно.
– Неправда, я уже здоров.
Это ему так казалось. Он все еще был слаб и передвигался с трудом. Талисман не хотел снимать. Вдобавок у нас почти нечего было есть. Через границу защиты никто не мог проникнуть, животные в том числе. Я собирала ранние грибы, выкапывала корни, но разве это еда для мужчины?
Мы много разговаривали. Брат рассказал мне о себе. Как вырос среди солдат и на войне. Его приемный отец, сам родом из Эйлерта, служил наемником Сламбеда и погиб в сражении у Больших Болот, том самом, где показали себя боевые машины Кена Мелена. И он, Кайс, тогда понял: знание – это оружие, а потом, еще подростком, обнаружил в себе силы, которые давали власть и, следовательно, годились для войны. А что еще он, прости Господи, мог подумать? И с чего я решила, будто Кайс – чудовище? По свидетельствам Твайта и Вартега – тоже мне пророки! О камне Великой Матери Кайс услышал около года назад от одного бродячего монаха. Теперь он думает, что монах был к нему подослан, но кем – неизвестно. Какие силы противодействовали за пределами моей долины все прошлые годы, еще предстояло узнать…
Когда я высказалась на сей счет, Кайс перебил меня:
– Что же мы будем делать дальше?
– Разве не ясно? Если они с самого начала так боялись нас, значит, было чего бояться. Мы – угроза Высокому Дому. Следовательно, мы должны найти его и разрушить.
– Ты собираешься драться с ними?
– А ты разве нет?
Он впервые вспылил по-настоящему.
– Я дрался всю свою жизнь! Здесь, в лесу, я впервые узнал покой, и я больше ничего не хочу! Я устал… Я хочу жить в лесу, никуда не выходить и никого не видеть!
Господи всемилостивый! Он говорил совсем как я когда-то! И он был прав. Бесчеловечно тащить его за собой, больного, измученного.
– Хорошо! Я приведу тебя в долину, в дом, где я жила многие годы, там тебе будет спокойно.
– А ты? Разве ты не останешься?
– Нет. Я тоже не могу жить, как жила раньше.
– Ты хочешь, чтобы я оставил тебя врагам, а сам спрятался?
– Нет. Ты неправильно…
Мы оба замолчали. Потом Кайс сказал:
– Я пойду с тобой, если ты ответишь на один мой вопрос. Помнишь, тогда, у реки, ты отобрала у меня меч? Ты легко могла бы убить меня. Почему ты этого не сделала?
– Ты мог бы заметить, что я не заключаю сделок, – произнесла я надменным тоном, которого едва хватило до конца фразы. – Я тебе и так скажу.
– Ты уже тогда догадалась, что я – твой брат?
– Нет. Но, очевидно, я чувствовала, что, убивая любого человека, можно убить брата.
Мы долго сидели молча. Потом Кайс сказал:
– Я пойду с тобой. Близнецы на то и близнецы, чтобы быть рядом. И не воображай, что ты убедила меня. У меня свои причины. Я хочу, например, узнать, кто наши родители и что с ними сталось. Высокому Дому это должно быть известно.
Я вынуждена была признаться, что подобный вопрос мне никогда не приходил в голову.
– Дети Великой Матери, так? – усмехнулся он.
– Может быть, – пробормотала я, – может быть.
Тогда мы стали собираться. Свои пожитки я сложила в заплечный мешок, который не разрешила нести брату. Достаточно того, что у него остался меч, тоже весивший дай Боже. Мы засыпали костровище. Потом я разомкнула круг. И ветер, ударивший мне в лицо, был теплым.
– Лето наступило. – Я вспомнила таблицы Твайта. – Солнце входит в созвездие Близнецов.
– Иррубикайс, – сказал брат.
– Что?
– На древнем языке это созвездие называлось Иррубикайс. Можно, я задам тебе еще один вопрос?
– Спрашивай, конечно.
– Что будет, когда мы победим Высокий Дом?
И я ответила честно:
– Не знаю.
5. Самоубийство по сговору
Любовная история? Отчего же нет? В бытность мою начальником городской полиции в Форезе… Я понимаю, как грубо это звучит для ваших ушей, сударыни, но именно там произошел случай, о котором я собираюсь рассказать. Речь идет о двойном самоубийстве в гостинице «Дельфин». Не слышали? Действительно, никто об этом уже не помнит. Хотя странно – единственное ведь происшествие такого рода на моей памяти. Не в духе нашего города. Форезе – город хоть и старинный, но небольшой и вдобавок портовый. И все «происшествия», какие там случаются, такие же, как в любом небольшом портовом городе. Драки, поножовщина, контрабанда и все такое прочее.
Гостиницу «Дельфин», где все произошло, не миновала общая участь. Это маленькое заведение на окраине. Хозяин понемножку приторговывал краденым, укрывал контрабандный товар, сдавал комнаты… ну, в определенных целях. Я, конечно, знал о его делишках, припугивал порой, но не больше. Знаете, если бы я всех за подобное отправлял на каторгу, город остался бы без жителей. Этот тип еще знал меру, а я не зверь какой.
Короче, когда одним прекрасным летним вечером туда заявилась молодая пара ради комнаты на ночь, хозяин… нет, я не буду называть его имени. Просто оно не имеет никакого значения.
Так вот, хозяин на этот счет никогда не колебался. Он даже и не смотрел на них особенно. Ну, один-то раз посмотрел, когда деньги брал. Сговаривался с ним, само собой, мужчина. Он был не в мундире, но по выправке хозяин сразу определил, что это военный. Женщина держалась в стороне и в тени, и хозяин заметил, что она скромно, бедно даже одета и очень молода. Он мне сказал, что еще подумал – вот, мол, швейка или служанка выбралась на свидание с любовником, а ему, потому как на казарменном положении, некуда ее повести, кроме как сюда. Во всем этом он, кстати сказать, не ошибся, не мог только предвидеть, чем дело кончится.
Короче, молодой человек расплатился, поднялся со своей подружкой наверх, хозяин вскоре отправился спать, а утром его разбудили выстрелы. Когда высадили дверь, то обнаружили в комнате два трупа.
Хозяин, ясное дело, предпочел бы ничего не сообщать властям, а покойников куда-нибудь сплавить. Но у подобных людей всегда бывают недоброжелатели – соседи там, конкуренты, – и ко мне тут же послали, а он узнал, что послали, и решил, что лучше ничего не трогать.
Как только я узнал про два смертоубийства в «Дельфине», так тут же явился. Зрелище было такое. Девушка лежала на постели, молодой человек на полу. В руке у него был зажат пистолет, второй валялся рядом. Совершенно ясно было, что он сперва выстрелил в сердце своей спутнице, а потом себе в голову.
Оба они были одеты, постель тщательно застелена, всякие следы борьбы отсутствовали – короче, не надо быть человеком большого ума, чтобы понять, что перед нами чистое, как слеза, вполне сознательное самоубийство – даже если бы они не оставили записки. Записку, однако, они оставили. На столе лежал лист грубой бумаги с тремя строчками, включая подписи:
