— Значит, можно возвращаться? — робко спросил Рулк.
— Да ты с ума сошел! — воскликнул Командир. — Ведь перед нами была поставлена не одна, а две задачи. Пока мы лишь установили, что бортовое гиперразмерное устройство может ввести нас в Параллельное пространство. Но осталась еще вторая задача — произвести предварительное обследование планет Солнечной системы, не совершая на них посадки. Вот когда мы выполним и это, можно будет со спокойной совестью возвращаться.
Командир тщательно проверил пульт управления и отдал Дзиону новый приказ:
— Направление — ближайшая от нас планета. Включи гиперпульсионный двигатель!
Маска лежала на столе, и казалось, будто она ехидно ухмыляется. Увы, удачной ее никак не назовешь. Даже ребятишки из детского сада не нашли бы ее занятной.
Стефано с досадой стукнул кулаком по склеенным кускам папье-маше. Потом тяжело поднялся, у него закружилась голова, а глаза прямо-таки слипались от усталости.
Он посмотрел на часы — скоро полночь. Отец и мать уже давно спят. А он все еще мучается над непослушными кусками папье-маше. Он, первый ученик в классе. Учителя говорят, что он наделен живым воображением и душой артиста, а вот сделать интересную маску ему никак не удается. Между тем в его родном городке Пьеве Лунга никто лучше его не лепит фигурки из глины и воска.
Нет, он должен, он просто обязан придумать совершено необыкновенную маску, чтобы в ней были и реальность, и выдумка, и фантазия. Иначе первой премии ему не видать. А он так о ней мечтает!
Три дня назад директор вызвал его и еще шесть лучших учеников и поручил им отстоять честь школы на карнавале масок.
В Пьеве Лунга это один из самых любимых праздников, на него толпами стекаютяя и горожане, и жители ближних селений. В нем принимают участие художники, ремесленники, школьники, студенты — все, у кого есть способности к лепке и рисованию и, конечно же, вдохновение.
Учителя и товарищи дружно уверяли Стефано, что и тем и другим бог его не обидел. Почему же сейчас, в этот вечер, он не испытывает ни малейшего вдохновения и ничто остроумное, яркое, как на зло, не идет ему на ум. Стефано было совсем отчаялся.
И тут часы в доме пробили двенадцать, эхом отозвались удары церковного колокола.
Стефано поднял глаза и вдруг в чернильной тьме окна увидел голову совы, огромную голову этой ночной птицы.
Стефано вскочил.
— О господи! — пробормотал он, судорожно протирая глаза. — Видно, у меня уже галлюцинации от усталости.
И тут его осенило. Он радостно прищелкнул пальцами. Какая разница, настоящая ли это сова или же птица ему только померещилась — важно, что теперь он знает, какую сделать маску.
С удвоенной энергией он снова принялся за работу. Сделал основу из папье-маше, придав ей форму совиной головы, и тщательно проклеил. Потом стал рыться в комоде в поисках каких-нибудь перьев, но только настоящих. Однако ничего подходящего так и не нашел.
Тут к нему вернулась вся его прежняя изобретательность. Он пробрался в кабинет отца и вскоре вернулся оттуда с чучелом фазана. Этот охотничий трофей составлял гордость отца. Стефано виновато посмотрел на чучело, словно перед ним была живая птица. Ласково погладил фазана по шее, а затем выдрал у него все перья до единого.
Перья были длинные, мягкие и на редкость красивые. Стефано не составило большого труда приклеить их к основе из папье-маше. Под его умелыми пальцами рождалась удивительная полуреальная — полуфантастическая птица. Особенно удачным получился клюв. Стефано удалось придать ему все цвета и оттенки клюва живого фазана. Оставалось лишь сделать светящиеся глаза. Стефано и тут не растерялся.
Он отыскал два маленьких круглых зеркальца. Они отражали свет и должны были произвести на зрителей особо сильное впечатление. В клюве Стефано проделал две дырочки, чтобы, надев маску на голову, можно было видеть все происходящее вокруг.
Стефано вытер рукавом пот со лба. Кажется, маска удалась на славу. Он смотрел на нее, предвкушая свой завтрашний триумф на Главной площади, где обычно происходил карнавал.
Темные, извилистые улочки Пьеве Лунга показались Дзиону страшнее и загадочнее любого лабиринта. Но он уже успел многое увидеть и составил себе довольно четкое представление об этой планете. Осторожно, бесшумными прыжками Дзион добрался до окраины спящего городка и по крутому склону помчался к магнитной шлюпке, которую спрятал в зарослях акации. Он быстро влез в нее и включил двигатель. Шлюпка по эллипсоидальной кривой взмыла вверх. Однако в полной темноте Дзион не заметил проводов высокого напряжения, и шлюпка, пролетая мимо высоченной стальной мачты, задела изоляторы.
На мгновение вспыхнули огоньки на пульте управления. Дзион ощутил невероятный жар в теле и чудовищной силы удар.
Все произошло бесшумно и молниеносно. Шлюпка вместе с Дзионом дезинтегрировалась и распалась на миллиарды невидимых частиц. В этот момент Рулк на ворту космического корабля сбросил шлем с наушниками.
— Командир! — крикнул он в ужасе. — Поток магнитных волн прервался!
Они не могли оставить Дзиона на произвол судьбы, но и приземляться им строжайше запрещалось.
— Планета уже почти завершила полный период вращения. Дзион давно должен бы вернуться на борт корабля, — задумчиво сказал Командир.
— Но мы не можем возвратиться без него, — отозвался Рулк.
— Не говори чепухи, Рулк. Улетим, и не медля.
— Без Дзиона?! Может, у него неполадки с двигателем и к тому же одновременно мог выйти из строя яедедвагаю. Вот он и не сумел с нами связаться. Разрешите мне отправиться в поиски?!
— Не говори чепухи, Рулк, — повторил Командир. — К несчастью, мы не сможем спасти Дзиона. Планета оказалась обитаемой, а Дзион по легкомыслию не взял даже пояса-невидимки. Его наверняка поймали жители этой планеты.
— Я отправлюсь на поиски Дзиона, — не сдавался Рулк.
— Да ты рехнулся!
Но Рулк упрямо стоял на своем. Командир задумался, потом устало махнул рукой.
Рулк бросился вниз по лесенке в отсек, где находилась спасательная шлюпка.
В центре площади был воздвигнут трехметровый помост. За длинным столом восседало двенадцать членов жюри. Одна за другой на помост выходили маски. Постояв несколько секунд перед жюри, они спускались по лесенке и смешивались с толпой, запрудившей площадь.
С балконов и окон свисали яркие флаги. Треск кастаньет сливался с мелодичными звуками гитар и мандолин. Но стоило взойти на помост очередной маске, как все звуки заглушали громкие крики одобрения или недовольный гул сотен голосов.
