Ученый саркастически засмеялся.
— Полномочия? Ничтожества! Какие полномочия? Да я не боюсь смерти, поймите вы! Я сам, сам иду ей навстречу! Я уйду в темноту, где буду недосягаемым для вас! Вам не достанутся мои работы, мои мысли, бессонные ночи. Другие ученые повторят мое открытие, но…
— Взять его!
Полицейские метнулись к Тенку, схватили его за руки. Но было поздно. Неуловимым движением профессор успел повернуть рубильник. Затрешали электрические искры — и в тот же миг все шкафы и стенды в лаборатории вспыхнули ярким пламенем.
Человек в сером подбежал к Тенку, схватил его за руку и потянул к выходу, закрываясь от дыма рукавом.
— Прочь, мерзавец! — закричал ученый, вырывая руку. Он ухватился за шкаф и ударил агента ногой.
— Ко мне, на помощь! — позвал тот.
Двое полицейских, кашляя от дыма, подбежали к профессору. Ученый, схватив в углу трость, угрожающе поднял ее над головой.
— Вот в этой бутыли — нитроглицерин! Уходите отсюда, или я все подниму на воздух.
— Отберите у этого сумасшедшего палку! Стреляйте! — скомандовал агент.
Раздались выстрелы. Профессор пошатнулся. Напрягая последние силы, он размахнулся и ударил тростью бутыль. Брызнули осколки стекла, и в ту же секунду раздался страшный грохот. Дом, казалось, подпрыгнул и развалился надвое. Скоро он превратился в груду горящих развалин.
Лосе отчаянным усилием воли овладел собой, молнией промелькнула мысль — проницаемость тела спасет его и сейчас. Волна горячего воздуха подхватила его, завертела и отбросила прочь от дома, в темноту. Он упал где-то возле каштанов, уйдя на полметра в землю. Судорожно высвободив тело, Лосе пролез за ограду. Со всех сторон слышались тревожные свистки, вой сирен. К пылающим развалинам коттеджа мчались машины.
Замирая от страха, Алессандро кинулся бежать от места катастрофы, навстречу неизвестной судьбе. Вскоре глухими аллеями Каса-де-Кампо он выбрался за город. Торопливо пробежал по долине и скрылся в густых зарослях. На маленькой полянке он лег под густым кустом и утомленно закрыл глаза. Сознание заволакивал туман, мысли беспорядочно путались.
Заснуть… хоть немного поспать… Забыть все. Нет, не забудешь. В один день жизни Алессандро вместилось столько событий, что их хватило бы на многие годы. Один день — и все пропало, над ним нависла смерть. Да, смерть, если не произойдет чуда!
Лосе даже приподнялся от волнения, раскрыл глаза. Меж ветвями деревьев мерцали яркие звезды. Их вид пробудил в его душе неутолимую жажду жизни. Жить, Жить! Любой ценой! Жить!.. Просто так, без всякой цели, жадно впитывая всем существом благодатные дары земли, приятную свежесть воздуха.
Леденящий холод проник до самого сердца Алессандро. Он застонал, пошевелился. Вот он — результат его честолюбивых планов. Какой позорный конец! Тенк погиб. Погибли его мысли, его замечательное открытие. А он — Лосе — скоро исчезнет, как тень.
Спокойно светят с неба звезды. Тихо шепчет что-то куст рядом с ним. А где же его тело? Боже! Оно почти до половины ушло в землю!
Замирая от ужаса, Лосе с огромным усилием выбрался из грунта и остановился, пошатываясь, в отчаянии схватившись за голову. Зачем было так злоупотреблять доверием ученого, поддаваться иллюзорным мечтам о всемогуществе? Даже не подумал о возможности возвращения нормального состояния! Надо было сначала узнать об антипрепарате, запастись им, расспросить Тенка подробно обо всем! А теперь — конец! Антипрепарата он не достанет. А может… сделать самому? Нет, это ему не под силу. Формула? Да, он знает формулу, но технология, подготовительный процесс, составляющие части… Нет, сам он ничего не сделает. «А Потр, Морис Потр?» Ведь Тенк ему все доверял. Француз, наверное, знает все, значит, есть человек, способный спасти Лосса. Морис мог бы за одни сутки приготовить антипрепараг. И тогда бы кошмар исчез…
Но как добраться до Парижа? Лосе навряд ли сумеет это сделать сам. Кроме того, его ищут по всей Испании. К кому обратиться, кто поможет? Кто поедет в Париж? Катрен! Только она одна — любимая жена. Ей можно все открыть, она поймет. К ней, немедленно к ней!
Разочарования, сомнения, неверие в свои силы терзали душу Лосса, усталость и отчаяние надламывали волю. Может, не надо никуда идти? Упасть тут, на камни, заснуть и пусть его поглотит земля, темнота, смерть. Смерть? Нет, он не хочет умирать! Жить! Безразлично как, лишь бы жить.
А, может, он сумеет жить и таким, как сейчас? Нет, это невозможно. Человеку нужен сон, а во сне его проглотит земля. Ведь он что-то среднее между человеком и привидением. Как говорил Тенк? Его тело находится как бы на лезвии ножа, где-то между двумя пространствами разных геометрических измерений. Он все время на грани между жизнью и небытием… Быстрее, быстрее к Катрен! Еще есть время, еще можно спастись. Вперед, вперед! Пока бьется сердце — не сдаваться! Согретый слабой надеждой, Лосе зашагал в темноту через заросли Каса-де-Кампо.
У Шлиссера радостно захватывало дух при мысли об ожидающей его карьере. Министр уже догадался, что творцом человека-призрака является Тенк. Агенты арестуют ученого, захватят все материалы, и тогда Шлиссер доложит обо всем каудильо.
Правда, с точки зрения закона арест ученого — недопустимое явление. Конечно, недопустимое с точки зрения общества, толпы. Но министр сделает так, что комар носа не подточит. Лосе — беглый каторжник, преступник. Тенк укрывал его, значит, профессор стал соучастником преступления. Кроме того, открытие Тенка помогло Лоссу в его преступных действиях. Словом, арест профессора оправдан интересами безопасности государства.
Впрочем, все это так, для очистки совести. Совести? Ха! Это слово для Шлиссера вообще не существовало, казалось ему каким-то ископаемым, вроде бронтозавра или птеродактиля далеких эпох. Главное то, что в руки плывет ни с чем не сравнимый клад. Золото, власть, слава — все это даст Шлиссеру открытие Тенка.
Но какие хитрецы! Ведь никто не мог подумать, что Потр вышел из тюрьмы сквозь стены. Теперь все стало понятным. Только напрасно наказали верных тюремщиков. Надо отдать приказ о восстановлении их на работе.
Все! Открытие в его руках! Не надо будет торговаться с нахалом Лоссом! И кто теперь сможет обогнать в служебном продвижении Хуано Шлиссера. открывшего Испании дорогу на мировую арену и, может быть, давшего ей возможность диктовать человечеству свою волю!
От приятного волнения министр даже встал с кресла и начал ходить по кабинету. Он нарочно не включал свет, чтобы лучше мечталось. Его разыгравшееся воображение рисовало головокружительные картины блестящего будущего. Шлиссер остановился возле окна, забарабанил пальцами по раме. Нервы, нервы! Надо сдерживать их.
